Айрин Лакс - Ты будешь моей

«Тебе нравится лежать в постели с этим боровом?» – вспоминаю слова Богдана.

Виталий немного погрузнел за последние три года и поплыл в талии. Не могу назвать его толстым. Но сравнение с Богданом не идёт на пользу моему мужу.

– Уверен, что уже завтра мы подпишем бумаги… – брызжет весельем Виталий. Касается моего бокала своим. – За успех!

Едва отпив, муж снова начинает говорить. Переживает каждый момент вечера, смакует собственные шутки и посмеивается так, словно произносит их впервые. Он либо слеп, либо отчаянно верит, что всё получится. Виталий не замечает очевидного – Чернов не собирался давать деньги просто так.

Внезапно я понимаю, что весь ужин – это фарс. Лишь средство, чтобы Богдан мог воочию убедиться: Макс – его сын. И теперь, получив подтверждение, он не остановится ни перед чем, чтобы заполучить его.

А муж… Муж убеждён, что снова поднимется с колен и гроза банкротства минует его стороной. Внезапно накрываю губы Виталия пальцами.

– Да, ты права. Хватит болтать.

Муж отставляет свой бокал и отбирает мой, притягивает к себе.

– Ты очень красивая в этом белье, – шепчет он, сминая талию, спускается ладонями ниже.

Внутри поднимается волна протеста.

– Постой… – выворачиваюсь из его объятий, отходя на значительное расстояние. – Ты должен кое-что знать о Максе.

Виталий подливает себе ещё вина.

– Ты обеспокоена чем-то. Шумы в сердце Макса, да? Что нам сказал врач? С его заболеванием это в пределах нормы! Нет поводов для беспокойства!

– Врач сказал, что время ещё есть. Но не стоит не тянуть до последнего и позаботиться о протезировании сердечного клапана. Чем раньше, тем лучше. Так я буду уверена, что со здоровьем сынишки всё в порядке.

Муж кивает.

– Да, я знаю. Но что ты будешь делать сейчас? Глубокой ночью? Ты ничего не сможешь поделать. Нужно дождаться очереди на операцию.

Я плотно смыкаю губы, чтобы не закричать. Пренебрежение Виталия к здоровью Максу накатывается на меня отрезвляющей волной. Желание откровенничать с мужем пропадает.

– Да. Конечно. Только очереди очень длинные. Я рассматриваю варианты платной операции. В Израиле очень хорошие клиники.

– Мы можем себе это позволить? – хмурится Виталий.

– Разумеется! Я уже собрала половину стоимости на операцию. И потом, сделка же у тебя в кармане! – восторженно отвечаю я.

В моих словах слышится слишком много яда. Даже Виталий это понимает.

– Кажется, не только Марина сегодня не в настроении, да? – муж целует меня в щёку. – А я взбудоражен будущим успехом и не смогу уснуть. Пожалуй, отправлюсь в бар.

Виталий натягивает пиджак и оставляет меня одну. Тишина скручивается кольцом. Я отставляю бокал с вином в сторону – так и не пригубила, пропало желание. Отправляюсь в детскую Макса и долго смотрю на спящего сына – единственного, по-настоящему дорогого человека.

Муж возвращается под утро. От него сильно пахнет дорогой выпивкой и дымом сигарет, но сквозь этот чад пробивается сладковатый запах женских духов.

Утро приносит ещё одну порцию едкого разочарования – я нахожу смазанный, едва заметный след чужой помады на рубашке мужа. Становится обидно. Не стану врать себе – я не люблю Виталия и никогда не любила, но я была верной женой, несмотря на трудности… А он похаживает налево.

Но день становится разочарованием не только для меня. Богдан Чернов не говорит мужу «да», но и не отказывает. Просит ещё немного времени взвесить риски.

– Чернов хочет всё взвесить и обсудить ещё раз. Он пригласил нас в ресторан, – сообщает муж.

Виталий не унывает, продолжая верить в то, что Богдан захочет вложиться в его бизнес. Я же понимаю совершенно другое – Богдан даёт мне время. Отсрочку, чтобы я подготовила сына к правде.

Чернов любезно предоставляет мне фору. Сколько? День? Два… Пять?

– Чудесный вечер. Спасибо, Антон, до встречи! – улыбается Аня, прощаясь с Антоном.

Жена делает шаг в сторону дома. Но не услышав эха моих шагов, изумлённо оборачивается.

– Богдан?

– Иди, – киваю ей. – Мне нужно с Тохой перетереть ещё пару тем. Наедине.

Аня порывается возразить.

– Иди, – говорю с нажимом, отсылая жену прочь.

– Ты вернёшься сегодня?

– Возможно, только под утро, – пожимаю плечами. – Не забивай голову, иди спать.

– Да, конечно! – соглашается Аня, но идёт в сторону, противоположную от дома.

Целует меня в щеку, обдавая знойным ароматом парфюма. Упругая грудь прижимается к моей. Аня прижимается всем телом, намекая на продолжение. Она раскованная и умелая в сексе. Я не был её первым мужчиной, готов поспорить, что не был и вторым. Но сегодня у меня просто нет желания кувыркаться с кем-то в постели. Есть только одно желание – вытравить из себя дурман памяти и жажду по другим прикосновениям. Марь-Яна.