Аида Янг - Заложница порока

– Не истери, малая. Всего-то пропустил пару стаканов виски, – посмеялся в ответ.

Пока я выплачиваю его долг, он продолжает жить как раньше. Пока я вместо него зарабатываю деньги и обеспечиваю наших родителей, он по-прежнему продолжает жить на широкую ногу.

– Когда передашь еще денег, матери нужны какие-то лекарства…

Была уверена, что это ему понадобились деньги, а не матери. Сколько еще будет продолжаться этот кошмар, в котором я живу?

– Влад, ну почему ты такой? – прорыдала я. – Ты хоть представляешь каково мне здесь?

– Чего ревешь, будто тебя там убивают? – зло рявкнул он.

Его пренебрежительный тон, вызывал настоящую ярость, что хотелось собственными руками прикончить этого засранца. В тот день, когда я согласилась спасти его подлую шкуру, он не позволял себе подобного тона. Умолял, чтобы спасла его зад от неминуемой смерти, а сейчас, попросту забыл, о том, что я для него сделала.

– Ну, пощупают за попу, от тебя ведь не убудет, – продолжал он, намекая на условия устного договора с Беркетом.

Да, раньше именно так и было. Моя работа не предполагали услуг интимного характера. Легкий флирт, и сопровождение ВИП клиентов на мероприятия, это все, что от меня требовалось. Конечно, клиентов это не останавливало, и приходилось прилагать все усилия, чтобы сохранить свою невинность. Но сейчас речь шла не о ней, а о жизни в целом.

– Меня продали дьяволу, – проговорила я, убитым голосом.

Уже очень жалела, что вообще ему позвонила. Он печется только о деньгах и о собственной выгоде, не переживая о родных и близких.

– Какому дьяволу? Ты там укуренная? – заржал он, принимая мои слова в шутку.

– Шайтану, – чуть слышно выдохнула я. – Беркет продал меня Шайтану, – повторила, смахивая слезы с лица.

В трубке повисло напряженное молчание, будто Влад потерял способность говорить.

– Вот же бл.дь! – после паузы наконец произнес он, давая понять, что все же слышал мои слова. – Как это произошло?

– Я не знаю, – честно ответила ему, отбрасывая непослушные волосы с лица.

Я действительно не понимала, как такое могло случиться, ведь все прекрасно знали, что этот зверь не берет первую встречную, а лично отбирает для себя новую жертву. Даже не припоминала, чтобы кто-то настолько влиятельный появлялся в этом борделе, иначе бы об этом знали все вокруг. Когда успел меня заметить? И почему именно я, а не Марго со светлыми волосами. Поговаривали, что он чаще всего отдавал предпочтение именно блондинкам, а у меня же они напротив угольно-черные, резко контрастирующие с моей светлой кожей.

– Я даже ни разу его не видела. Ума не приложу, каким образом он выбрал именно меня.

– Аня, я не смогу тебе ничем помочь. Он очень изменился, – подавленным голосом сказал брат. – И если что-то решил, то уже не отступится.

– Ты его знаешь? – удивленно спросила его, услышав его слова.

– Да, – ответил мне. – Прости, малая, даже Беркет не станет с ним связываться, – впервые открыто говорил правду, не пытаясь меня обнадежить. – Беги, если сможешь…

– Не успею, – всхлипнула я. – Скоро прибудет машина, – зарыдала я, понимая насколько все серьезно.

Мизерная надежда растворилась в воздухе, оставляя после себя ужасающее чувство безнадежности.

– Влад, позаботься о родителях. Умоляю, – сознательно прощалась со своим непутевым братцем, отчетливо понимая, что это последний наш с ним разговор.

– Анька прости, – снова повторил он безжизненным голосом, вымаливая прощение за все свои грехи, из-за которых я здесь находилась.

Но, я больше не слышала ни единого его слова, так как дверь отворилась, впуская в комнату ухмыляющегося Самира.

– На выход и по живее давай, – сказал он, хватая меня за руку, заставляя мое сердце пуститься вскачь.

Три месяца назад.

Анна.

– Доченька, – всхлипывала мама, глядя на меня. – Эти подонки убьют твоего брата.

Наглотавшись лекарств, мама едва держалась на ногах, но продолжала спасать своего непутевого сына.

– А о чем думал твой сын, когда садился играть в покер? – не выдержала я, вскакивая со своего места и подходя к небольшому окошку в своей комнате.

С тех пор как серьезные люди с угрозами посетили наш дом, слезы матери не высыхали. Третий день утро начиналось с рыданий и упрашиваний, чтобы я уступила.

– Он болен, – продолжала защищать своего сына мама, напрочь забывая о моем существовании.

Хотелось схватить и трясти, крича о том, что я тоже ее дочь. Почему она не думает обо мне, когда предлагает отработать долг за брата.