Кейт Ринка - Твоей любви отрава

Шаг за шагом. Круг за кругом. Словно вплавь по облакам, не чувствуя под собой земли. Обнаженные щиколотки ласкают розовые перья пышной юбки. Талия – в тисках мужского жара. Если прильнет – расплавится. Если закроет глаза – потеряет последнюю связь с реальностью. С Марком так легко, будто они одно целое. Будто каждый вдох и тот в унисон. Каждое биение сердец.

Это медленный вальс – это их нежность.

Ее партнер даже не волнуется. В нем нет ни капли напыщенного старания, как у прочих. А лоск погибает под натиском врожденного мужества. Он так эффектен, естественен и красив, что завораживает. С ним перестает существовать абсолютно все вокруг. Он само благородство. Она – изящество и грация. Они идеальная пара. Но до тех пор, пока музыка играет. И только последний аккорд, словно камень, разбивает весь мираж вдребезги, заставляя отскочить друг от друга…

Так грустно теперь вспоминать. Особенно те самые, волнительные моменты. Это всегда было чем-то необыкновенным. Каждый их танец. Не зря они так часто завоевывали приз зрительский симпатий. Даже когда стояли на втором, третьем месте пьедестала. Их неподдельная страсть обжигала другие сердца. Что уж говорить про самих, кто находился в эпицентре пожара. Но все резко устремилось к концу, когда они дали этой страсти волю. Когда Марина позволила Марку любить ее по-настоящему. Та ночь изменила абсолютно все. Она запустила череду ошибок и страданий. И их пожар потух, оставив после себя горстку уродливого пепла. А невинная смерть осталось неоправданной, вечной болью в ее грешной душе.

Второй день в четырех стенах чужой квартиры. В ожидании суда по бракоразводному процессу. И каждый день уговаривая себя, что поступает правильно. Что она не эгоистка, которая сына лишает отца.

– Ты обещала, что мы поедем к папе! – истерил любимый ребенок перед сном. – Я хочу к папе! Я хочу домой!

В такие моменты возникал вопрос – почему должен страдать ее сын, а не она? Ведь для него отец – второй центр вселенной. Ведь это ей с Олегом плохо, не ему. Это ее унижает и обманывает собственный муж. А у Димки – отобрали отца и привычную, комфортную жизнь. Именно она отбирает в данный момент. Возможно, погорячилась? Или не подумала. Или как раз подумала, да только о самой себе.

– Сегодня снова приходил Олег, – говорила ей сестра по телефону. – Тебя ищет.

– Злой?

– Конечно. Но я ему сказала, что вас вообще нет в городе.

– Не представляю, как пройдет суд и вообще наш развод. Такого от меня он вряд ли ожидал. Он не простит. Возможно даже и Димка.

– Хватит себя корить, Марин. Ты все правильно делаешь. Ребенок должен расти в счастливой семье, в нормальных, здоровых отношениях между папой и мамой. А если папа изменяет маме, даже бьет ее, что это за отношения? Хочешь, чтоб Димка вырос таким же?

– Нет. Но я не могу игнорировать тот факт, насколько Димке плохо без отца.

– Если вернешься к Олегу, будет плохо тебе. А будет плохо тебе – плохо и твоему сыну. И если ребенок останется с отцом и без тебя – ему будет еще хуже, потому что для ребенка нет ничего важнее и нужнее матери. Это ты понимаешь?

– Тогда что же мне делать?

– Разводись на условиях совместного воспитания.

– Олег может не согласиться.

– Именно поэтому у тебя есть Марк – твой защитник. Я бы вообще на твоем месте задумалась о чем-то серьезном на счет него. Еще тогда тебе говорила. Такой мужчина пропадает.

Если бы…

– У него есть подруга, которой он собирается делать предложение.

– Ого! Это точно?

– Точно.

– Печальная новость. Ох, Маринка, профукала ты свое счастье. Он же так красиво тебя любил…

Вздрогнула. Ведь почти затоптала эту мысль в самые дальние углы сознания, в самую глухую клетку. Ведь думать о том, что Марк испытывает к ней сильные чувства – нечто пугающее, недозволенное. То, что она запрещала себе принимать. Тогда это мешало их мечтам, общим целям и карьере, что прекрасно понимал сам мужчина, который никогда не настаивал на своих чувствах. Сейчас это в принципе не уместно. У него невеста, у нее развод, а между ними ворох ошибок. Да Марк почти ненавидит ее. Так что, да – она действительно все «профукала».

Разве что оставался загадкой тот момент в прихожей. Когда ей показалось, что мужчина вот-вот ее поцелует. Реальность или наваждение? А может всего лишь эхо давних отношений. Но самое страшное состояло в том, что она бы ответила на этот поцелуй. Как и тогда, несколько лет назад. Когда его губы потянулись к ней. Когда сильные руки взяли в охапку и понесли в кровать. Когда стягивали одежду в лихорадке общей страсти. Она все помнила. Каждую мелочь, каждую минуту. Словно их последний танец, на разрыве самых искренних эмоций, когда было дозволено абсолютно все – было дозволено любить этого мужчину так, как она всегда себе запрещала.