Яна Ясная - Муж мой – враг мой

Эта бестолковая и бессмысленная активность, почему-то, как правило, ужасно благотворно на меня действовала, и я, в худшем случае, уставала и успокаивалась, а в лучшем – и впрямь что-нибудь придумывала, но сейчас любимый тайный способ самоуспокоения был печально недоступен.

И, может быть, никогда не будет больше доступен – разве в замке Страж кто-нибудь дозволит герцогской супруге эдакую глупость?

Спокойно, Нисайем. Может, всё ещё обойдётся!

Я дворянка. Дворянку невозможно выдать замуж быстрее, чем через полгода после объявления о помолвке! Ведь это же гости, которых нужно принять, разместить, развлечь… И главное, конечно, собрать.

Платье. Не меньше четырех месяцев будут шить только платье, достойное герцогского бракосочетания!

А ещё есть вопросы приданого, и они уж точно быстро не решаются, а в нашем случае и пода…

– Тэйрим Нисайем, тэйрим Оллена…

Истеричное метание моих мыслей было прервано ее высочеством, подошедшей совершенно неслышно – или же это я, поглощенная своей паникой, умудрилась пропустить явление хозяйки бала!

И, торопясь исправить свою оплошность, я опустилась в реверансе – синхронно с сестрой Вейлерона.

– Полно, тэйрим, – благосклонно улыбнулась принцесса Рейнара. – Встаньте. Я пришла сообщить вам, что его королевское величество осознает, сколь важно для юных тэйрим выглядеть достойно в великий день своего бракосочетания, и в своей милости, дарит вам обеим свадебные платья. Завтра к двум часам пополудни вам надлежит явиться во дворец, чтобы королевские швеи подогнали ваши наряды.

Вот так. Минус одна причина для задержек. О гостях и думать не стоило – все здесь, и проблемы размещения с развлечениями решены. Надо полагать, вопросы с приданым от обеих сторон будут улажены столь же стремительно.

Всякая надежда, что «великий день» удастся если не отменить, то оттянуть, увяла, зачахла и скончалась.

– А сейчас, дорогие гости, вы можете продолжить веселье, а нам с герцогом Аласским и Вейлеронским необходимо обсудить кое-какие детали.

Его величество взглядом велел отцу и жениху (боги, за что?!) следовать за ним, и прошел к боковому выходу, а мне пришлось сделать некоторое усилие, чтобы разжать пальцы и выпустить герцогский локоть.

Мужчины ушли, а мы остались стоять вокруг принцессы Рейнары торжественным веночком, по правую руку Алассы, по левую руку Вейлероны, все взгляды устремлены на ее высочество.

Её высочество держалась с уместной в данной ситуации благожелательностью и невозмутимостью, но мне всё равно казалось, что она чуть сочувствует нам и слегка веселится. Абсолютно безосновательно казалось, конечно.

Ее высочество поймала мой взгляд, и доброжелательно поинтересовалась:

– Вы что-то хотели сказать, милая тэйрим Нисайем?

Нет, я просто задумалась, но это был бы неверный вариант ответа. Поэтому я быстро присела в неглубоком, но почтительном реверансе:

– Да, ваше высочество! Ваши иллюзии… я хотела отметить, что они удивительно сложны и столь же безупречны. Увы, мне пока не представилось возможным рассмотреть их по-настоящему, но… Я преклоняюсь перед вашим мастерством, ваше высочество!

Она чуть усмехнулась:

– Вот как? Полагаю, тэйрам это будет неинтересно, а мы можем и посмотреть, – снисходительно приняла первая тэя двора мой комплимент.

Братья и мужская часть Вейлеронов сообразительно воспользовались разрешением покинуть дамский круг, и откланялись, а мы двинулись вперед, всё тем же манером: Алассы справа, Вейлероны слева, но теперь уже исключительно дамской компанией. При этом я и тэйрим Оллена оказались к принцессе ближе всего, видимо, как будущие невесты.

Матушка плыла справа и чуть позади меня и всем видом одобряла свою дочь.

– Если желаете, могу поделиться, как будет украшена ваша свадьба, – великодушно предложила ее высочество.

Свадьба! Свадьба!!!

Почему я уже второй раз за вечер лишена возможности прикрыть глаза и простонать: «Дурно мне, дурно!»?

– Род Аласс не согласен с предложением вашего величества!

Стоило только дверям королевского кабинета отрезать нас от сопровождения и внимания бдительного секретаря, Вольтур Аласс подал голос.

Старый осёл, как будто не понимает, что его величество уже не отступит. Даже пожелай он изменить решение, публичное объявление лишило его этой возможности.

К чему это заявление? Пустое сопротивление ради сопротивления? Желание выбить из короля что-то взамен? Другие далеко идущие планы?