Яна Ясная - Муж мой – враг мой

– Принял мой подарок – прими и мою руку…

Мы не спеша обходили двор и выстроившихся слуг, и каждому достался традиционный господский дар, и я все повторяла и повторяла положенные слова, а Алиссандр Вейлерон возвышался за моим плечом невозмутимой скалой.

В просторном холле (зеленые портьеры и ковровые дорожки, темно-зеленый магически измененный плющ, заплётший стены) меня представили членам семьи, не присутствовавшим на церемонии во дворце.

Младший брат, младшая сестра – совсем младшая, в отличии от тэйрим Оллены. Вернее, ныне уже тэи Оллены.

Дяди, тетушки, кузены и кузины.

– Приятно познакомиться! – склонила я голову, принимая заверения в невозможном счастье, видеть меня от мужчин и реверансы от дам.

Знакомство, правда, вышло несколько односторонним: отцовскими стараниями, я Вейлеронов заочно уже знала.

Не сомневаюсь, что и они меня…

Сразу после родственников тэйр супруг представил мне дворецкого и экономку – высокого сухопарого старика, и дородную женщину, примерно в одних годах с тэей Керолайн, матушкой драгоценного моего супруга, суровую даже с виду.

– Счастлива служить вам, ваше сиятельство! – сообщила экономка, и я затосковала.

В безупречно почтительном голосе счастье и не ночевало.

– Позвольте, я сопровожу вас в ваши покои, – супруг предложил мне локоть, я покорно его приняла.

Алиссандр Вейлерон вел меня по лестницам и переходам замка, и попутно рассказывал о нём, с непринужденностью и лёгкостью, что свидетельствовали о глубоком знании предмета и немалой любви к нему.

Замок Страж был красив.

Все ключевые замки предгорий велики, и Страж – не исключение.

Он был укреплен и богат – приграничная крепость людских земель и родовое гнездо герцогов Вейлеронских.

А еще он был любим – это чувствовалось в тысяче мелочей, не бросающихся в глаза, но составляющих надежное свидетельство неустанной бережной заботы.

Выпестованный, холеный…

От того обиднее было ощущать неодобрение и сдержанную враждебность темно-красного великана.

… А покои мне отвели огромные. На четвертом, самом верхнем этаже, с просторными комнатами, высокими узкими окнами, богато обставленные.

Кто-то уже занес сюда сундуки с той частью моего приданного, которой мне доведется пользоваться в браке, и теперь они громоздились вдоль стен, пряча внутри ткани, украшения, наряды. Дамские мелочи, которые не передаются в казну супруга, а остаются жене «на память» об отчем доме.

Таких мелочей, в моем случае, набралось три десятка сундуков.

Три. Десятка. Сундуков.

Прикинув объем этих ало-черных монстров, я заподозрила, что внутрь могли просто насыпать камней. Исключительно в пику Вейлеронам. Потому что такого количества вещей у меня никогда не было!

«А ведь всё это потом придётся домой забрать!» – мелькнула каверзная мыслишка, и я на миг повеселела, представив, как два герцога будут до искр из глаз спорить, чей в этот раз черед таскать этих чудовищ, вместе с их неведомым содержимым.

Его сиятельство супруг тоже зацепился взглядом за новый предмет интерьера в отведенных супруге покоях, только, в отличие от меня, нахмурился.

Странно, с чего бы? Он же наверняка не знает, что внутри – камни?

Или знает? Успел проверить?

Полно, когда б!

Но если не знает, отчего такой хмурый?

Мысли мои прервал сам Вейлерон:

– Ваше сиятельство, тэя Нисайем, я счастлив видеть вас своей женой!

«А уж я-то как счастлива!» – ремарку я удержала, но мысль попробуй удержи!

– Мой дом – ваш дом, отныне и навек, – продолжил герцог.

Я бы не была столь категорична со сроками… Но кто я такая, чтобы спорить?

– В случае, если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь ко мне в любой момент! – закруглил расшаркивания супруг.

– А если не понадобится? – не усидел под гнетом благородного воспитания дурной мой характер.

– Тогда – не обращайтесь, – великодушно дозволил супруг с полнейшей невозмутимостью, но клянусь, в его глазах скакнули смешинки!

Я видела, видела!

А затем эта… это… этот тэйр сгреб мою кисть – ладони уже привычно стало жарко, а животу щекотно, но это было только началом! Склонившись, он поцеловал мне руку, но…

Он наверняка что-то со мной сделал. Магически. Иначе не объяснить это странное тепло, волной прокатившееся по животу и груди, и дрожь где-то внутри, и тревогу в сердце.

Я вырвала кисть, с испугом уставившись на него, понимая, что веду себя неприлично, но…

Герцог Вейлеронский нахмурился.