Катерина Дмитриева - Птичьи фамилии

– Ты была моим самым ярким сексуальным приключением, – сказал Никита с многозначительным выражением лица. Из его уст это звучало как недвусмысленный комплимент, и он с довольной ухмылкой смотрел на Анну, с хрустом откусывая бакинский огурец. – Я буду не против продолжать встречаться, ради секса, ради приятного общения. Так часто, как оба захотим.

– Никитос, у меня что-то жутко голова разболелась, я, наверное, поеду. – Анна выразилась нарочито равнодушно (раньше ей никогда не приходило в голову называть его так) и, едва дослушав его бред, с трудом сдерживая слезы, направилась прямиком к выходу из восточного ресторана, где они встретились. Уходя, натянув на себя грустную улыбку, сказала:

– Я не хочу с тобой больше встречаться, никогда, я больше тебя не хочу. Не звони мне больше и не пиши.

«Чтоб ты сдох, скотина! Чтоб ты сдох! Селезень надутый! Сухарь черствый!» – злобно шипела Анна, спускаясь по крутой лестнице, придерживаясь за стену, чтобы не упасть от головокружения. То, что она сказала про желание вычеркнуть его из жизни, было правдой. Мечты мигом рухнули и надежды больше не осталось. Это было очень больно, не только душевно, но и физически, ведь голова и правда страшно разболелась, и внутри как будто что-то пульсировало. Гнев, злость, ненависть, страшный клубок негатива, который она мысленно направила Никите и еще несколько раз повторила: «Сдохни, сука!», пока шла к машине и пока садилась в нее, громко хлопая дверцей.

-3-

Был конец июля и небывалой силы лесные пожары стянули в кольцо Москву, а в этот злополучный вечер еще и накрыли сверху куполом серо-белого дыма, в котором, как в молоке, почти ничего не было видно.

«Похоже, конец света начинается, настоящий Армагеддон» – видимость была только на одну машину вперед и все ухудшалась, запах стоял удушающий. Анна пожалела, что не взяла с собой одноразовую маску, которыми активно торговали теперь в пробках и на каждом углу гости столицы.

Ощущение страха одиночества и паники от невозможности повлиять на ситуацию и вернуть хотя бы «как было» ненадолго отступило перед инстинктом самосохранения, который велел собраться и как можно скорее добраться домой, пока голова еще сильнее не разболелась и пока еще хоть что-то видно сквозь дымовую завесу. Первое время после расставания Анна путала свой страх одиночества с подлинными чувствами к Никите, в которых она и разобраться-то не успела, пока они были вместе. Еще тяжелее было оттого, что им, конечно, приходилось часто видеться на работе. Однако же Анна ни разу не показала ни ему, ни окружающим своих эмоций, еще с детства научившись сохранять «покер фейс» даже в самой сложной ситуации.

Позже выяснилось, что Никита вернулся к бывшей, сделал ей предложение, и они очень быстро поженились. Хорошо, что Анна узнала об этом потом, успев охладеть к Никите, иначе не сдержать ее хрупкому эго такого сильного удара. После их расставания Никита не раз предлагал Анне интимную близость, по-товарищески жалуясь на скуку семейной жизни и уверяя Анну, что она сама это поймет, как только снова выйдет замуж и станет жить постоянно с одним и тем же человеком. Так она точно не хотела – чтобы тошнило от того, с кем свяжешь свою жизнь навеки. «Слава богу, что ты не оказалась на месте Никитиной жены» – вздыхал облегченно Аннин внутренний голос.

Скоро, правда, по самолюбию Анны пришелся еще один удар. Произошло это, когда они с мужем забирали свидетельства о разводе – случайно столкнулись в ЗАГСе. Чувствуя себя вполне уверенной в себе, но будучи слегка на взводе от специфики момента, Анна возьми, да и спроси у него, просто так, ради любопытства:

– Игорь, хочу тебя спросить, только постарайся ответить честно. Ты мне когда-нибудь изменял?

– Аня, дорогая, я конечно могу тебе ответить. Только тебе может быть больно.

– Продолжай.

– Было несколько раз в командировках. А в Нижнем Новгороде, где мне пришлось так надолго остаться, была у меня женщина, я до сих пор с ней. Но ты бы никогда об этом не узнала. Я тебя надежно оберегал, и эта сторона моей жизни никогда бы тебя не коснулась.

– Так вот как, значит! – От неожиданности Анна опустилась на банкетку у бракоразводного кабинета, где они стоя ожидали своей очереди.

«А я значит поддалась первому же увлечению и все разрушила. Теперь Игорь со всеми своими достоинствами и квартирой-студией в самом центре Москвы достанется какой-то потаскушке из Нижнего Новгорода» – Анна не могла поверить своим ушам и да, ей действительно было больно. Это было крушение иллюзий, как будто сцена, на которой разворачивалась ее жизнь, резко повернулась на все сто восемьдесят градусов, обнажив другую сторону реальности, то исподнее, что было скрыто от ее глаз. Она чувствовала себя полной дурой, самооценка рухнула вниз подобно оторвавшейся кабине лифта, неизбежно летящей в шахту.