Лейла Аттар - Пятьдесят три письма моему любимому

К полудню мы были готовы принимать гостей – тетушек и кузин Хафиза. Все с высокими прическами и яркой помадой, они нарядились в безупречные платья с подплечниками.

– Насрин! – обнимали они Ма.

Те, кто помоложе, отвели меня в сторону.

– Ну как? – дразнили они. – Как оно? Первая ночь?

– Пойду приготовлю чай, – отговорилась я.

– Какая скромница, – рассмеялись они.

Я разлила сладкий чай по стеклянным стаканчикам и принесла вместе с печеньем на подносе.

– Мы знаем, что Хафиз и Камаль должны работать, но это День благодарения [2] Североамериканский праздник, отмечается во второй понедельник октября в Канаде и в четвертый четверг ноября в США. С этого дня начинается праздничный сезон, который включает в себя Рождество и продолжается до Нового года. – Прим. ред. , выходной, и мы надеялись, что вы пойдете с нами на ланч, – сообщила одна из тетушек.

Я взглянула на Ма. Ланч означал деньги, а у меня их не было.

– У Фарназ и Бехрама свой ресторан. Иди, – сказала она.

– А как же вы? – спросила я.

– Насрин не любит обедать не дома, – сказала Фарназ, одна из кузин Хафиза. – Доктор говорит, у нее сердце.

– Я не люблю выходить из дома, потому что не люблю обуваться, – сказала Ма, указывая на распухшие ноги. – А ты иди.

Попрощавшись с Ма, мы втиснулись в машину Фарназ. Она настояла, чтобы я села рядом с ней спереди.

Она робко взглянула на меня.

– Не могу представить себе, что вы могли уединиться в этой квартире. Когда вы уезжаете на медовый месяц?

– Мы ничего не планировали. Педар говорит, в лавке много работы.

– Там всегда много работы. Хафиз – самый лучший механик. Ты же не думаешь, что они так просто отпустят его? Ты должна бороться за него, дорогая.

Она въехала на парковку у греческого ресторана.

– Познакомься, это Бехрам, мой муж. – Она помахала ему рукой, пока мы шли к столику.

– Салям, – слегка запыхавшись, поздоровался он. – Джан, – сказал он жене, – мне нужна твоя помощь. Нам не хватает рук.

– А что с той девушкой, что мы наняли? – спросила Фарназ. – Она должна была сегодня начать.

– Она так и не пришла.

Фарназ закатила глаза и скрылась на кухне. Потом вышла оттуда с тарелками, полными лепешек пита, палочек сувлаки [3] Небольшие шашлычки на шпажках. – Прим. ред. и салатов.

– Угощайтесь, дамы. Если что-то понадобится, я на кухне.

– Вам помочь? – спросила я.

– Сиди, – прошипела одна из девушек. – Из-за тебя мы все выглядим невежливыми.

– Ой, – я села на место и опустила голову.

Неловкая пауза затянулась. Когда я подняла глаза, то увидела, что все они с трудом сдерживают смех.

– Добро пожаловать в семью, – сказала та, что сидела слева от меня, толкая меня локтем. – Мы не такие серьезные.

– Да дайте вы поесть бедной девочке, – сказала мать Фарназ, наливая мне в стакан воды. – Я думала, что увижу Мону на свадьбе. Как она?

– С Мааман все хорошо. Они не успели оформить все документы.

– Передай ей, что Фарида шлет привет. Когда я жила там, я много раз бывала в вашем летнем доме.

– Правда?

– Да. Это такое прекрасное место. Твоя мать устраивала роскошные приемы в саду. А твой отец… – Она рассмеялась. – Красивый черт с серебряным языком. Ты, должно быть, совсем молоденькая. Я не помню, чтобы я видела тебя или твоего брата.

– Мы обычно брали еду и прятались в лимонных зарослях, – ответила я. Это было мое самое любимое место на свете.

– Мне очень жаль, что все так случилось, – сказала Фарида.

Я кивнула и занялась едой, стараясь не думать и не вспоминать о запахе горящих лимонных деревьев.

Когда я вернулась домой, Ма протирала от пыли стеклянный шкафчик, который сиял в этой обшарпанной квартире как восклицательный знак. Хафиз сказал мне, что шкафчик – ее гордость.

– Какие красивые, – сказала я, разглядывая коллекцию фарфоровых фигурок.

– Нравится? – просияла Ма. – Взяло много лет.

На полках стояли самые разные статуэтки, некоторые раскрашены золотом, другие похожи на те, что находят на распродажах, но все стояли по группам – мама, папа и дети, иногда трое или четверо, иногда с домашним животным, иногда с домиком.

– Это мы, – указала она на три фигурки, раскрашенные в нежные тона. – Это мне дали, когда я родила. Я, Камаль и маленький Хафиз.

– Очень мило, – сказала я. – Теперь надо найти меня.

– Нет. – Она убрала фигурки на верхнюю полку. – Это мое. Ты должна сама. – Рассмеявшись, Ма похлопала меня по животу.

Мысль о том, что у нас с Хафизом будут дети, вызывала у меня и опасение, и предвкушение. Желание иметь свою семью всегда жило в тайных уголках моего мозга, и я всегда думала о нем, стараясь заглушить громкие споры и ссоры, доносящиеся из комнаты Мааман и Баба.