Мария Высоцкая - Принцесса для Аспида

– Не стой на проходе, – закатывает глаза.

Он словно намеренно от меня отворачивается, усиливая захват. Морщусь, пытаясь вернуть себе свою конечность. В этой возне я несколько раз упираюсь бедром в его пах, не сразу соображая, что не так. Нет… мне же показалось? Хочу взглянуть ему в глаза, но он отступает, отворачивается. Мне сейчас причудилось или я реально терлась там… боже. Он же не мог возбудиться, нет… пячусь и впечатываюсь спиной в угол решетки. По лицу ползут красные пятна. На автомате хочу залезть рукой в сумку за телефоном, но все личные вещи у нас отобрали.

Когда оборачиваюсь на своего «знакомого», понимаю, что ему абсолютно плевать на происходящее, на мое смущение, его не волнуют эти люди, запах и творящийся вокруг кошмар. Он сидит на этой самой лавке, сложив руки на груди, голова прижата к окрашенной в грязно-коричневый цвет стене, веки плотно закрыты.

Его куртка мне велика, из-под рукавов видны лишь кончики пальцев. Обнимаю себя за плечи, чувствуя взгляды. Здесь не только пойманные на парковке люди, нет, тут еще парочка ночных бабочек и какой-то мужик кавказской внешности. Нервно передергиваю плечами и, сжавшись в комочек, ползу к лавке.

– Когда нас выпустят?

Мне нужно спрятаться, мне просто необходима поддержка. Поэтому я по инерции приклеиваюсь к тому, кого хоть немного знаю. Подхожу вплотную, почти касаясь коленом его ноги.

– Что? – приоткрывает один глаз.

– Нас скоро выпустят?

– Тебя раньше, – вновь захлопывает веки.

– Как тебя зовут? – растираю ладошки друг о друга, нервничаю, когда я в таком состоянии, то мне обязательно нужно с кем-то поговорить. И кажется, я уже нашла себе мишень.

– Слушай, посиди молча, а?!

– Тут грязно, – смотрю на лавку и представляю, каким станет мое бледно-голубое платье.

– Тогда постой. Молча.

– Если ты все еще злишься из-за мотоцикла, то я правда случайно. Первый раз за руль села в тот день…

Он лениво открывает глаза, зевает и довольно медленно трет скулу.

– Я понял.

– Ты мог бы взять деньги, я же действительно была виновата.

– Слушай, чего ты ко мне пристала, а?

Застываю и, клацнув зубами, опускаю голову. Чувствую себя уязвленной. В других обстоятельствах я бы нашлась с ответом, но сейчас, сейчас у меня жуткий стресс.

– Я просто хотела сказать тебе спасибо за помощь там, на парковке.

– Зря.

– Что «зря»?

– Зря помогал. Теперь приходится сидеть здесь. Кому-то просто нужно быстрее шевелить ногами.

– Извини, я…

– За тобой пришли, – кивает за мою спину. Оборачиваюсь и застываю. Там стоит папа, он мило беседует с офицером, улыбается. – Я же говорил, тебя быстро выпустят.

– А ты?

– Топай, крошка, – он усмехается, закрывает глаза и вновь упирается затылком в стену.

Я выхожу, смотря себе под ноги, мне так стыдно. Очень стыдно. Папа касается моего плеча и выводит на улицу, подталкивает к машине, а когда открывает дверь, я понимаю, что ЕГО никто не выпустит. Сколько ему придется там просидеть?

– Пап, – задираю голову, – там парень, его привезли сюда из-за меня. Если бы он не решился мне помогать, то его бы не поймали, – шепчу и никак не могу уловить эмоции на отцовском лице, ощущение, что сейчас у него их просто нет.

– Тея, ответь мне на один вопрос: что мы делаем не так?

– Что?

– Что мы с мамой делаем не так? Я все понимаю, но вытаскивать тебя из обезьянника посреди ночи – это уже за гранью, дочка.

– Я не хотела, я не знала, что может приехать полиция. Это же просто дрифт, я хотела только посмотреть, ни в чем не участвовала, не делала ставок. Просто смотрела.

– Что это за парень?

– Не знаю, – качаю головой, – у меня сломался каблук, и он хотел мне помочь. Попроси, чтобы его тоже выпустили, пожалуйста.

– Садись в машину.

– Ты попросишь? – сжимаю отцовскую руку.

– Хорошо. Сядь в машину.

Часто киваю и забираюсь на пассажирское, пристегиваю ремень и опускаю стеклоподъемник. После той вони, что была в этой клетке, до сих пор не могу надышаться свежим воздухом.

Через несколько минут дверь отделения вновь открывается. Папа появляется на крыльце первым, после выходит мой знакомый. Что-то говорит отцу, тот кивает и, пожав ему руку, идет к машине. Я же смотрю на то, как парень прикуривает сигарету и делает затяжку. Перестаю дышать, завороженно наблюдая за его плавными, ленивыми движениями, а когда дверь в салоне авто захлопывается, вздрагиваю.

– Маме ничего не говори, – папа выезжает на дорогу, – не стоит волновать ее лишний раз, но, Тея, еще одна подобная выходка…