Инга Максимовская - Идиотки

– Чего тебе? – как всегда: ни здрасти, ни как там мой внук? Сразу в лоб.

– Мам, мне бы это…– заискивающе пропищала я, проклиная себя мысленно на все лады, за идиотский просящий тон.

– Ты всегда звонишь только когда что – то от меня хочешь,– сварливо рыкнула в трубку любящая мамуля. – Что на этот раз?

Мне стало очень обидно. Мамины слова не отвечают действительности. Я никогда и ничего у нее не просила. Ушла из дома в восемнадцать лет, и с тех пор трепыхаюсь в житейском болоте, абсолютно самостоятельно набивая себе всевозможные шишки.

– Мам, можно Ванька у тебя дня три поживет?– набравшись смелости, на одном дыхании выпалила я. – очень надо.

– Надо ей. Ты когда мальчишку не понятно от кого приживала, думала, что на всю жизнь хомут вешаешь на свою ослиную шею? – завела мама любимую песню. Бедный мой сыночек, я сама его пихаю в клетку к голодному тигру на целых три дня, которые в компании Виолетты Тихоновны покажутся ему вечностью.

– Мам, ну зачем ты? – в горле снова встал противный колючий ком. Обида завихрилась в душе, как ядовитый плющ. Мама никогда не помогала мне с Ваняткой, даже из роддома меня встречала Галька с охапкой каких то покалеченный, чахлых астр и пакетом, забитым до отказа деликатесами, для врачей, купленных ею на последние деньги. И спала со мной по очереди Галка. Мы с ней были похожи на двух выживших в мясорубке бойцов. Ванюшка был очень ьеспокойным. И я очень давно хотела ввысказать матери свои обиды, но трусливо прятала голову в песок. Потому что, боюсь мамусю до одури.

– Ну, хорошо. Привози спиногрыза,– милостиво прервала мама поток моих горьких размышлений, – но учти, кормить пайана не на что. Так что денег привези.

Я вспомнила всегда забитый до отказа Виолетин холодильник и хрюкнула от обиды. Мама всегда считала, что для детей важна умеренность во всем. И растила меня по этому принципу. Она смаковала красную икру, а я давилась отвратительной манной кашей. И до восемнадцати лет считала, что деликатесы мне вредны. Вот наивная.

– А ты не можешь за ним заехать? – совсем уж обнаглела я. Ну а что, не могу я оставить свой пост. Мало ли, что этому избалованному мерзавцу Вольскому взбредет в голову.

– За такси заплатишь,– буркнула мамуся и отключилась. Ну, конечно. Она приедет на самом дорогом извозчике. В этом я даже не сомневалась.

Конечно заплачу, куда же я денусь. Я взлохнула и усттавилась в посудный шкаф. Боже, какая я дура. Ну зачем решила угодить мерзкому хаму. Ну почему я всегда делаю глупости. Он разбил мою тарелку от праздничного сервиза. И издевался надо мной. А я даже ответить не могла ничего. Таращилась как дура на … На… Ну в общем, сейчас я чувствую себя так, словно меня противоестественно попользовали. Да еще плату с меня вязли за это. И то что я видела меня невообразимо поразило, даже при условии, что в дурацком подвале было очень даже не жарко. Чертов мажор, чтоб его розорвало. Но, красив, как бог. Права Галка, ох права. У меня уже крышу срывает от монашеской жизни. Тьфу ты черт, нашла о чем думать. Лицо снова запылало, так словно с него заживо собрали кожу. Я на автомате перемыла посуду, скопившуюся с утра в раковине, чтобы не сойти с ума от ожидания. Галька должна бы уже явиться с новостями. Думаю трех дней нам хватит, чтобы или получить деньги, или навсегда лишиться даже того, что имеем. Даст бог все хорошо будет, и Ванюшка наконец сможет жить, как заслуживает. Плохие мысли я упорно гнала из своей дурной головы.

– Мам, смотри что я нашел! – радостный Ванюшкин голосок, позвучавший совсем рядом, заставил меня вздрогнуть. Симпатичная чашка с кисками, выпала из моих рук и с громким звоном разлетелась по полу. Я так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как вернулся мой сын. Эдак я скоро совсем без посуды останусь. Слезы брызнули из глаз. Чашка была моей лббимой. И хоть и говорят, что посуда бьется на счастье, у меня почему – то было дурное предчувствие.

– Ну, не плачь, мам. Мы теперь тебе сто таких чашек купим. Смотри, Бобчинский раскопал что, возле ворот.

Мальчик сунул мне под нос измазанную грязью ладошку. Я уставилась на предмет в его руке и едва не заорала от ужаса.

– Где ты это взял? – обмирая от страха спросила я, рассматривая дорогое портмоне из кожи питона, вывазюканое в глине.– Я же тебе сто раз говорила, не поднимай ничего на улице.

– Ма, ну не начинай,– поморщился Ванятка. – Позвоним дядьке – растеряше, он нам может вознагаждение даст. Там денег полно, кредитки, карты банковские. Конечно даст вознаграждение. Может даже не плейстейшен хватит.