Инга Максимовская - Идиотки

– Дура совсем? – обиделась я, поправляя рюши на любимой праздничной блузе. Ну а что, в логово противника нужно отправлятся в полной самоуверенности. – С чего тебе только в голову такая гадость пришла? Знаешь же, как я ненавижу этого мажорика. Просто мне не нравится, как он себя ведет. А так может спесь с него спадет.

– Ну – ну,– хмыкнула Галька, переводя рычаг на нейтралку.– Иди уже, Мата Харя. Смотри, как бы там с с твоей многоумной персоны в очередной раз не сбили спесь. Требуй, чтоб деньги вернули, а то мы скоро с тобой отправимся в мир, который нам обещают на вывеске вон.

– Галь, ну зачем ты меня пугаешь? Я и так боюсь, аж писать хочу,– хныкнула я, чувствуя, как меня распирает.– Может ну его. Поехали домой. У меня есть Бейлис.

– Иди,– приказала подружка, и пихнула меня в бок, как раз в тот момент, когда я дернула ручку. От неожиданности я вывалилась кулем на асфальт, и едва не зарыдала, услышав треск ткани. Да уж, войду я в стан врага похоже не победителем. Сейчас я больше похожа на бойца вражеской армии, затыканного невзгодами и суровыми погодными условиями. Белая блузка не вынесла падения, и теперь в прореху на боку нещадно поддувало. Да и грязные пятна на лице и ссадины на руке шарму мне не прибавляли.– Ну вот. Теперь тебе точно вернут все, что должны. Я бы и то тебе подала,– хмыкнула Галка, закатив глаза. Ты неподражаема, Чита. Надо было маску поросенка брать. Она больше подходит твоему состоянию души.

Я не стала дослушивать издевательств. Медленно заковыляла к высокому офисному зданию, светящемуся в солнечных лучах миллионом окон, как елочная игрушка. Толкнула дверь и вошла холл, который за долгие годы работы в концерне изучила лучше, чем свой собственный дом.

–Евка, ты чего тут? – я вздрогнула от неожиданности, услышав собственное имя. Повернулась к источнику звука и увидела администратора Леночку, глядящую на меня ясными глазищами, обрамленными искуственными ресничками.

– За рассчетом пришла,– буркнула я, чувствуя себя в своей рваной блузке, усыпанной пятнами, ущербной, рядом с небесным созданием. Про леночку говорили, что она спит с Русланом. И почему то мне эти слухи не казались такими уж фантастическими. Вольский именно к таким девушками и питал страсть, судя по снимкам в глянце. – Олег Евгеньевич на месте? Я бы хотела с ним увидеться.

– Тебе в бухгалтерию нужно,– проблеяла Ленуська, уставившись мне за спину. Я поежилась. Такой взгляд у красавицы бывает только в случае испуга или мыслительного процесса. Второе, кстати, случается у моей коллеги реже, а точнее никогда. – Слушай тут такое творится. Полиции полон офис. Всех допрашивают. Олег Евгеньевич в ярости. Альбинка на коня вскочила. Ужас. Все тут живем постоянно в страхе.

– А что случилось то? – шепотом спросила я, зная и что и так сейчас весь расклад узнаю. У Ленки язык совсем без костей. А тут свободные уши нарисовались. Только вот болтливая администраторша захлопнула свои гилауроновые губки, и завращала глазами. Мне даже показалось, что ее сейчас разорвет от напряжения.

– Не могу рассказать. Скзали, что уволят всех, к чертовой матери, если языками мести будем. А у меня кредит на машину и ипотека. Но, ты зря пришла сейчас. Ев, иди домой, а. Бухгалтерия все равно пока не выдает никаких денег. Из – за Руслана, черт бы его побрал и мы сидим на эфесе, ножки свесив. Там требуют выкуп, а следователь такой дотошный. Зверь просто.

– Лен, я можно в туалет сгоняю только? – пискнула я, поняв, что больше и слова не добьюсь от красавицы. Слишком уж резко она прекратила свои излияния. Да, видимо рассчета мне не видать, как собственных ушей. И придется нам с Подвигалкиной снова есть ону капусту. Или все же распечатать портмоне найденное Ванькой. А что, от многого немножко, это не грабеж, а дележка.

– Давай, только быстро,– приказала Леночка. – А то снова по шапке получу. Живем, как на вулкане.

Я прошла по коридору, удивляясь его пустынности. Обычно то жизнь тут кипела, а сегодня даже в курилке возле сортира тишина. Скользнула в кабинку талета и приступила к ритуалу, трудолюбиво пыхтя. Застелила сиденье унитаза туалетной бумагой в два слоя, и зависла над толчком, пытаясь не свалить дело рук своих. Терпеть не могу общественные уборные. Брезгую. И потому всегда таскаю с собой мирамистин и салфетки. А сегодня все это я забыла дома, потому что Подвигалкина спешила, как на пожар.

– Да, деньги приготовили,– услышала я капризный голос из соседней кабинки.– Этот старый идиот может отдуплиться от нервов. Сил больше нет терпеть.