Алекс Капю - Леон и Луиза

Лето 1944 года было тёплым и приятным, искупаться так и манило. Но пляжи Нормандии и Лазурный берег были недоступны из-за нашествия союзнических войск, поэтому жители Парижа оставались дома и использовали для купания Сену. Четвёртое августа было к этому времени самым жарким днём года. На тротуаре плавился асфальт, лошади вешали головы, а люди держались, если им непременно нужно было выйти, в узкой полоске тени, которую дома бросали на тротуар.

Леон, как обычно, провёл часы после окончания рабочего дня в своём плавучем доме и теперь в вечерних сумерках шёл домой. Когда он проходил мимо входных ворот музея Клюни, в тени арки стоял мужчина, надвинув глубоко на лицо кепку с козырьком. Леон почуял опасность. Он ускорил шаг и посмотрел на противоположную сторону улицы.

– Штс-с-с! – окликнул мужчина.

Леон шёл дальше.

– Хороший вечер, не так ли?

Леон ступил на проезжую часть, чтобы свернуть на улицу Сорбонны.

– Эй, да постой же!

Леон не останавливался.

– Руки вверх, ни шагу дальше!

Леон остановился и поднял руки вверх.

Мужчина у него за спиной засмеялся:

– Расслабься, Леон. Я пошутил!

Леон, поколебавшись, опустил руки и обернулся, потом вернулся на тротуар и оглядел человека, который теперь стоял в свете уличного фонаря. У него было остро очерченное лицо и пронзительные глаза, и Леону показалось, что он откуда-то знает его.

– Извините, мы знакомы?

– Я принёс тебе назад твои четыреста франков.

– Четыреста франков?

– Восемьсот раз по пятьдесят сантимов, помнишь? Я хотел податься на автовокзал Жорес, и ты мне в этом помог.

– Мартэн?

– Что, не узнал меня? Так точно, я твой личный клошар, инкарнация твоей чистой совести.

– Сколько же лет прошло, года три?

– Мы тогда прикидывали, что война продлится года три-четыре, – почти не ошиблись, а?

– Ещё не прошла.

– Но уже виден конец. Для нас, по крайней мере. Пойдём, я немного провожу тебя.

Клошар выглядел лет на десять моложе, чем при их последней встрече; глаза у него были ясные, а кожа на крыльях носа чистая, от него уже не пахло красным вином, и весь избыточный вес с него сошёл. Леон должен был признаться себе, что по сравнению с ним, он за это время заметно постарел; к тому же после нескольких часов в плавучем доме от него наверняка несло красным вином.

– Давно ты вернулся в город?

– Пару дней назад. Теперь уже недолго осталось, как ты знаешь.

– Я вообще ничего не знаю.

– Да знаешь, каждый ребёнок это знает. Американцы уже стоят в Руане, на Корсике тоже что-то зреет. Да и нас в городе пять тысяч человек.

– Кого это «нас»?

Мартэн достал из кармана кусок белой ткани и показал Леону. Это была нарукавная повязка, на которой были оттиснуты чёрные буквы FFL (Свободные Французские Силы).

– Наконец-то, – сказал Леон.

– Может, начнётся завтра, может, на следующей неделе.

– Если немцы перед этим не сделают то же, что в Варшаве.

– Мы за этим следим, – сказал Мартэн. – Но тебе, Леон, тоже есть чего остерегаться.

– Чего это?

– Скоро со всеми поквитаются. Кое-каким господам мы уши оттянем.

– И очень хорошо.

– Дело пойдёт быстро, и нам некогда будет особо разбираться. Будем раздавать оплеухи, и перед этим не станем рассусоливать и вести долгие разговоры.

– Понимаю.

– Я не уверен, понимаешь ли ты, – сказал Мартэн. – Ты действительно должен быть настороже. Ты на слуху, знаешь?

– Нет.

– Поговаривают о кофе, который ты получал в подарок от СС. Поговаривают о плавучем доме. За такие вещи в ближайшие дни будут наказывать, а время сейчас не то, чтобы делать тонкие различия. Наши люди в ярости, ты должен это понимать.

– Я тоже в ярости. И тебе ли не знать…

– Да, но другие этого не знают, а они не будут прислушиваться к педантизму и изощрённости. В дни, которые грядут, сначала будут наказывать, а только потом задавать вопросы. Поэтому тебе надо исчезнуть на пару недель. Прямо сейчас, немедленно, и до тех пор, пока всё не успокоится. Тогда сможешь вернуться и объяснить свои истории с кофе.

– Куда же мне податься?

– На юг! Сейчас лето, позволь своей семье отдохнуть пару недель на море.

– На Лазурном берегу?

– Ну, не совсем там, в ближайшие дни там будет неспокойно. Я бы тебе посоветовал скорее юг Атлантического побережья, немцы оттуда уже ушли. Биарриц или Кап-Ферре или Лакано, это дело вкуса.

– И вопрос денег.

– Вот четыреста франков, которые ты мне тогда одолжил. – Мартэн протянул Леону пачку банкнот. – И вот это… – Он полез во внутренний карман и извлёк вторую, существенно более толстую пачку денег: – …это остатки денег из ящика в твоём бюро.