Скай Уоррен: Заключенный (ЛП)

Мое сердце бешено колотится.

Я хочу, чтобы он отвернулся. Он занимает слишком много пространства. Такое чувство будто он вдыхает столько кислорода, сколько могло бы хватить на двенадцать человек, и при этом не оставляет ничего для меня. Если бы мы находились в библиотеке, а ему нужна была помощь с поиском книги или еще чего-нибудь, я была бы не прочь получить его внимание.

Нет. Там тоже нет. Его слишком много.

Решетка. Наручники. Два охранника.

Интересно, что бы он сделал, если бы решетки были открыты, а его сопровождал только один полицейский?

Моя кровь закипает, когда копы отводят его от окна и направляются в сторону металлической двери, возле которой сижу я. Жар, исходящий от него, прогоняет холод, которым окружена я. Его глубокие карие глаза ни разу не встречаются с моими, но мне все равно тяжело, кажется, что он, как нависающее дерево. Девяносто килограммов мужской опасности, обернутые в красивую оболочку, проходят мимо.

Даже в наручниках он выглядит живым, диким, свободным и естественным. От этого я чувствую, будто это я в тюрьме. В полной безопасности. Маленькой. В полной изоляции.

Каково быть настолько свободной?

— Мисс Уинслоу. Мисс Уинслоу! — Я подпрыгиваю в удивлении, когда слышу собственное имя.

— Извините, — говорю я, чувствуя щекочущее ощущение на шее.

— Я отведу вас в библиотеку, — женщина встает и надевает свой пиджак.

— Замечательно, — дрожь в теле усиливается, когда я невольно кидаю взгляд в сторону, где стоят охранники и заключенный.

Преступник смотрит через плечо. Его насмешливый взгляд карих глаз кидает в меня немые угрозы, однако это меня нисколько не пугает. Большую опасность представляют его пухлые губы, говорящие слова, от которых вскипает кровь.

Мисс Уинслоу.

Неслышно ни единого звука, но такое чувство, будто он прошептал эти слова прямо мне на ухо. А затем он разворачивается и уходит.

2 глава

Грейсон

Я падаю прямо на цементный пол, прохлада обволакивает мои потные руки и разгоряченные плечи. Тайк на верхней койке строчит что-то в записной книжке. Пока я отжимаюсь, он полностью погружен в записи. Какого хрена он там пишет?

Я снимаю наушники и выключаю свой iPod, тяжелый бас сменяется на мучительные крики и другой бессмысленный шум, который продолжается в течение двадцати четырех часов семь раз в неделю.

— Че надо? — Он замечает, что я пялюсь на него.

— Ты Стивеном Кингом заделался, или что?

— Может быть.

Я бормочу, что мне плевать, хотя на самом деле, мне нужно знать. Я сажусь и вытираю лицо от пота. Тайк не предоставляет информацию за спасибо. И то, что меня держат с ним в одной камере, некоторого рода наказание. Тайк, конечно, опасный, но не для меня.

Парни внутри, как собаки. Они принюхиваются, как только видят тебя, и тут же решают, могут ли тебя нагнуть.

Я вытягиваю шею, в надежде, что он еще что-нибудь скажет.

— Рассказываю свою историю, — переворачивает он страницу, — это типа помогает, ты знал об этом, чувак? — тон, которым он говорит, пропитан сарказмом.

Теперь я смотрю на него во все глаза. Когда ты в тюрьме, никому нельзя рассказывать свое личное дерьмо, иначе не выжить.

— На хрена?

— Мои несчастные прожитые годы полные непонимания, парень. История для занятий по английскому.

Занятия по английскому. Тогда это все объясняет. Тайк усердствует, чтобы стать лучше благодаря образованию, ну, или, попросту притворяется. Его можно понять. Если он будет продолжать в том же духе, то ему скостят срок и выпустят по УДО. Там, снаружи, у него есть семья, его мать все еще верит, что он невиновен.

У меня другая ситуация, что бы я ни сделал, мое пребывание здесь ничто не облегчит. Если тебя обвинили в убийстве полицейского, считай, тебе конец.

Парни, вроде Тайка, хоть и сидят в тюрьме, но, по крайней мере, их семьи близко, и они могут поддерживать отношения, это дает надежду и помогает выносить все с достоинством. У меня же все по-другому. Меня держат за сотни миль от моей команды; более того отобрали телефон и лишили права писать письма. Никакого контакта с внешним миром. Из-за этого шансы на побег ничтожны, но существуют. Ничто не остановит меня и моих людей. Убийство копа — не самое страшное из того, что я делал.

— Всякое проблемное дерьмо из средней школы, — Тайк пишет без остановки.

— У тебя там все взаправду?

— Еще бы, мисс Уинслоу знает, когда ты врешь.

Мисс Уинслоу. Мое тело все еще реагирует на воспоминание о том, как она сидела на складном металлическом стуле, поглядывая на меня из-под своей книги. Этот взгляд глубоко засел у меня внутри.