Мария Высоцкая - Прыжок в бездну

Серёга врубает музон, и мы едем через дворы к Дизелю. Там уже знакомая туса. Настёна моя тоже там. С Настей мы дружим со школы, она учится в параллели, но когда-то мы начали вместе посещать кружок танцев, я год назад бросила это дело, некогда, работа отнимает много времени, да и важнее она для меня.

– Дианка, привет, – обнимает, дыша на меня перегаром.

Я, кстати, не пью. Мне и бати хватает.

– Привет, Насть.

– Будешь? – протягивает бутылку пива.

– Не, – морщусь.

Вокруг всё тот же запах сигарет и алкоголя. Тошно. Выхожу на балкон, присаживаясь на старую стиральную машинку, накрытую покрывалом. Смотрю в окно. Я сюда пошла не потому, что мне тусить охота, нет, просто дома… там отец, сейчас сборище дружков его подтянется. В последний раз, когда я там осталась с ними всеми, один хряк меня чуть не изнасиловал, поэтому больше я туда ни ногой, когда толпа. Лучше поскитаюсь где-нибудь. Жаль, сегодня не моя рабочая смена. Очень жаль…

Настюха с Максом заваливаются на балкон, явно меня не видя. Этот дрищ начинает её раздевать, а у меня срабатывает рвотный позыв. Одна мысль о сексе в любых его проявлениях вызывает отвращение. Может, я фригидная? Не знаю, но мне сразу хочется отсюда убраться, даже если они сейчас свалят. Оставаться здесь уже желания нет.

Морщусь, громко кашляя. Они смотрят на меня, мол, уйди, и продолжают заниматься своими делами.

Весело. Иду в комнату, Серёга сидит в обнимку с какой-то бабой, на что мне всё равно. Незаметно для всех выхожу на улицу и иду… не знаю куда. Просто шагаю вперед. Домой раньше часа возвращаться бессмысленно. Время одиннадцать, и как его скоротать?

Шатаюсь по городу, так и оказываюсь на смотровой площадке, перед глазами Воробьёвы горы, Лужники. Я помню, в детстве мы с мамой ходили туда на концерт какой-то очень известной тогда иностранной певицы. Певицу я не помню, но мамино счастливое лицо – до сих пор. Забираюсь на перилину, свешивая ноги в направлении стадиона. Сижу, смотрю, вокруг люди, смех. Воскресенье.

Потом галдёж усиливается, начинаются какие-то весёлые крики, поворачиваю голову, видя несколько иномарок, парней, девок. Они орут, бегают друг за другом, поливают тачки шампанским. От их визга закладывает уши.

Отворачиваюсь, упираясь ладонями в холодный камень, на котором сижу.

– Девочкам на холодном сидеть нельзя, – над самым ухом.

Меня ведёт от неожиданности, и я понимаю, что сейчас слечу туда, вниз.

Страх парализует тело, но, на удивление, я не падаю. Только спустя несколько секунд чувствую, что кто-то держит меня за талию.

Оборачиваюсь, хлопая глазами.

– Привет.

Киваю. Это же он. Этот Никита. Он-то здесь как? Взгляд сам обращается к машинам, и теперь я понимаю, что он, видимо, был с той толпой.

– Ты онемела внезапно?

– Нет, – убираю его руки, – чего тебе надо?

– Поздороваться подошёл.

– Поздоровался? Можешь идти, тебя там ждут.

Киваю по направлению его дружков.

– Никита-а-а-а-а, – орёт какая-то девка, махая ему рукой, – Ден, верни его на-а-а-м!!!

Продолжает визжать, заливая в себя шампанское, когда этот самый Ден идёт к нам.

– Шелест! Чё ты тут завис?

Жорин подходит к нам и, конечно, сразу меня узнаёт. Что странно, потому что вчера он был в стельку.

– Это же она! – со злобой. – Ты чё здесь делаешь? – в его голосе столько отвращения. – Сучка, – дёргается, видимо, хочет меня ударить или скинуть с перил.

Никита выставляет руку, преграждая путь своему дружку.

– Брат, ты чё? Она же… ты посмотри на неё. Воровка, пошла отсюда.

– Ден, – Никита в упор смотрит на этого клоуна, и тот ретируется.

– Ладно, решай сам. На хрен она тебе сдалась, жалкое зрелище. Змею пригреешь. Она потом тебя какой-нибудь дрянью накачает и обует.

– Я разберусь сам, тебя там ждут, – говорит вкрадчиво, но твёрдо.

Ден делает недовольное лицо и уходит.

– Не обращай внимания. Он нормальный.

– Оно и видно. Мажор придурошный.

– Какая искренняя ненависть.

– И ты такой же. Все вы одинаковые. Ты думаешь, я дура и не понимаю? Ты зачем хорошего разыгрываешь? Поржать с друзьями надо мной хотите. Ты на меня как на червяка смотришь, поэтому не поведусь, даже не надейся, – перекидываю ноги на другую сторону и спрыгиваю на землю.

Чего он на меня уставился? Стоит тут такой, весь из себя благодетель, тошно даже.

Натягиваю капюшон и ухожу. Он не останавливает, а когда я немного оборачиваюсь, понимаю, что он тоже уходит. Туда, к своим этим друзьям. Вот и хорошо. Пусть катится, а то приклеился.