Анна Шварц - Она притворяется парнем

Потянувшись к нижнему ящику, где лежали вещи брата, я замерла.

Где-то внизу хлопнула дверь.

“Только бы это были соседи” – мелькнула паническая мысль. Иначе мне придется прыгать в окно. Даже представлять страшно, что будет, если это окажутся те головорезы. Замок на двери квартиры хлипкий и выбить его – дело пары минут.

Медлить было нельзя. Выдвинув нижний ящик, я забрала вещи брата, которые могли представлять хоть какую-то ценность – его цепочку и одежду. Закрыв чемодан, я тихонько подошла к двери и прислушалась. В подъезде было тихо. Посмотрев в глазок, я убедилась, что площадка пустая и открыла дверь. После нажала на звонок возле соседней квартиры.

Дверь тут же открылась, будто сосед меня ждал.

– Грейс? – он окинул меня взглядом и заметил возле меня чемодан, – Привет. Ты уезжаешь?

– Да, уезжаю. Пожалуйста, передайте ключи Луизе.

– Хорошо, передам. – Он кивнул, забрав у меня ключи, и внимательно посмотрел на мое лицо. – Прости еще раз. Это все из-за моего дяди. Ты в порядке? Нужна помощь?

– Вы тут не при чем, не надо извиняться, – я мотнула головой, – Простите, мне нужно уже бежать. Всего доброго.

Я быстро спустилась вниз по лестнице, чтобы сосед не успел задать еще больше вопросов, на которые мне пришлось бы вежливо лгать. Они действительно косвенно были виноваты в том, что мне приходится уезжать, но мне все равно было сложно обижать этих людей.

Год назад мой брат упросил меня занять деньги для того, чтобы оплатить ему учебу в элитном мужском колледже. Я обратилась к соседу-ростовщику, с которым мы были в хороших отношениях. Проценты были посильными, я выплачивала долг, и все было хорошо до тех пор, пока у соседа не возникли неприятности. И он продал мой долг другим людям, которые потребовали выплатить его немедленно и с огромными процентами. Иначе мне грозила расправа.

Открыв подъездную дверь, я вздрогнула от неожиданности и не нашла ничего лучше, чем пригнуться, спрятавшись за ней.

– Черт, – шикнула я. Впереди, на парковке, стояли люди, которые вчера вечером уже пытались из меня выбить долг, едва не сломав мне руку. Мне удалось вырваться и сбежать, переждать ночь на железнодорожном вокзале. Теперь же мне негде было скрыться. Пока эти трое здоровых мужчин стояли ко мне спиной, но еще пара минут – и они обернутся, зайдут в подъезд и увидят меня.

Поняв, что у меня нет другого выхода, я сжала ручку чемодана покрепче, и накинув капюшон кофты, бросилась в сторону, надеясь пробежать незаметно под окнами дома.

– Эй! – прилетело в спину. – Стоять!

Дьявол!

Я изо всех сил прибавила скорости, чувствуя, как подпрыгивает за моей спиной чемодан. Я знала, что если они меня догонят, то в этот раз я так легко не отделаюсь, поэтому бежала, петляя между домами, к перекрестку, возле которого была автобусная остановка. Я надеялась, что удача мне улыбнется, я запрыгну в автобус и уйду от погони.

Но шаги стихли еще раньше.

Обернувшись, я выдохнула, поняв, что меня больше не преследуют, но и стоять на месте было глупо: вполне вероятно, что эти люди вернулись к своей машине и решили догнать меня на ней.

Поэтому я быстро свернула в сторону и через полчаса уже была на окраине города.

Сев на лавочку и поставив рядом чемодан, я отдышалась, чувствуя, как холод забирается под кофту, неприятно кусая разгоряченное после бега тело. Куртку я вчера потеряла, вырываясь из рук тех громил, другой у меня не было. Открыв чемодан, я достала толстовку брата, и накинула на себя, но я понимала, что долго на холоде не протяну даже так.

Ледяной ветер, подувший со стороны канала, недалеко от которого я устроилась, принес запах свежей выпечки. Я сглотнула слюну, почувствовав, как все сжалось в животе от голода.

Денег у меня не было. Идти было некуда.

***

В последнее время я не могла отрицать того, что в моей жизни наступила черная полоса, но все же судьба изредка радовала мелкими подачками. Например, засунув ладони в карманы толстовки брата, я неожиданно для себя нашла там двадцать евро.

Повертев в ладонях смятую купюру, я решила перебрать все вещи, которые были в чемодане. Обыскала абсолютно все карманы и нашла еще пятнадцать евро. Это уже хоть что—то. Уже теперь моя ситуация являлась примерно на пол процента менее безысходной. Во всяком случае, я могла пойти и купить горячего чая. Возможно, даже потратиться на булочку.

Собирая одежду обратно в чемодан и, совершенно не обращая внимания на то, какими взглядами на меня смотрели прохожие, я уже собиралась идти в маркет, но неожиданно телефон в кармане зажужжал.