Ксения Каретникова - Признаки беременности

– Нет, конечно. За Вадима я замуж выйду. А Макс пока так, временное удовольствие для души и тела.

– Эх, Машка… – усмехнулась я.

– Что Машка? Я пока девушка свободная.

– Ну а почему Макс временное? Раз он такой классный.

– Ну, Янчик, ты пойми… Да, он классный, симпотный, сексуальный… Ты бы видела, как вчера в ресторане бабы на него слюни пускали. Но он, мягко говоря, необычный.

– Ох, не думала я, что ты из этих… – начинаю я с упрёков, но подруга меня перебивает:

– Да не из этих я! Просто я мужа себе ищу обычного. Чтоб у моей родни разом инфаркт не случился.

– Я думала, замуж по любви выходят.

– Тю, Янчик, такое наивное замужество позволительно, когда тебе лет двадцать, а нам с тобой уже по тридцатнику.

– Не напоминай, – хмурюсь я, проходя в этот момент мимо зеркала в прихожей и ловя свое отражение в зеркале. Четвёртый десяток пошел, господи! Но вроде выгляжу я моложе. Если меня и зеркало, и глаза не подводят. – Ты хочешь сказать, что для любви мы уже старые?

– Я хочу сказать, что мы для нее уже слишком мудрые. Бросаться с головой уже точно не будем.

– Не будем, – киваю я своему отражению.

– В фитнес поедем? – предлагает Машка.

И я соглашаюсь. Все равно заняться нечем.

Через час мы уже крутим педали велотренажеров. Еще через час спускаемся в бассейн. После всех занятий, полезных для наших тел, мы сидим в кафе, попивая чай. Болтаем о мелком и не особо важном, но интересном. В целом, день проходит хорошо. Я и забыла, что вот так бывает очень приятно. Все, теперь такие выходные будут у меня каждую неделю.

Даю себе вот последнее честное слово.

Понедельник для меня день не тяжёлый. Потому что свою работу я люблю. Просыпаюсь сегодня за минуту до будильника и неспешно собираюсь.

Есть у меня привычка готовить с вечера одежду, в которой я пойду на работу. Так и сегодня – узкие брюки и выглаженная блузка уже висят на вешалке. Минимум косметики на лицо, лишь пудра и помада, татуаж стрелок на веках и наращенные реснички удачное вложение, не помню уже когда в последний раз красила глаза.

Причёска – высокий конский хвост. Пара колечек на пальцы и серьги пуссеты в ушах. Ну все, я готова. А завтраком меня опять накормит Женька.

До здания офиса доезжаю за двадцать минут. И то лишь потому, что постояла в небольшой пробке. Я специально купила квартиру рядом с работой, почти в центре города.

Машину ставлю на парковке и вскоре захожу в здание. Сотрудники здороваются со мной, в основном кивком, и спешат уже по своим делам. Помню, когда я была маленькой и приходила с мамой на работу, мне этот офис казался большим муравейником. Слишком много людей здесь работают.

На лифте поднимаюсь на третий этаж, иду в свою приёмную. Жени нет, но, судя по работающей кофемашине, он уже на рабочем месте. Видимо, отошёл.

Открываю дверь кабинета, захожу. По помещению, к столу, иду медленно, кошусь в большое окно, от потолка до пола, во всю одну из стен. Красиво. Люблю это место.

Устраиваюсь за столом, и тут же в дверь стучат. Заходит Женя. В руках чашка кофе и тарелка.

– Утро доброе, Яна Ивановна, – жеманно говорит он, – я тебе тут пирожное ПП принес, сам делал. Вкусно, сладко и минимум калорий.

Женя работает секретарём при директоре нашей фирме уже лет пять. Еще отец предлагал ему повышение, но Жене, как он говорит, комфортно тут. Я знаю его давно и потому совершенно не против, что он обращается ко мне на «ты». И, отдать должное, делает он это, только когда мы наедине. Субординацию при подчинённых он соблюдает.

Человек он… своеобразный. Его принадлежность к сексуальным меньшинствам видно невооружённым глазом. Ухоженный весь, маникюр лучше моего. Узкие брючки с отливом, рубашка с коротким рукавом и очаровательная бабочка весёлой расцветки. Ну и манера говорить.

– Ты сегодня чудесно выглядишь, – с улыбкой ко мне приглядевшись, говорит Женя.

– А обычно я выгляжу не чудесно? – фыркаю я.

– Ты всегда выглядишь так, просто… Вот цвет той блузочки, мятной, в которой ты была в пятницу, тебя убивал.

– И что ж ты не сказал?

– А зачем я буду портить начальнику настроение? – фыркает он.

– А этот нет, не убивает?

– Белый не может убивать. Это цвет чистоты, – он садится рядом и, подперев рукой щеку, начинает смотреть, как я ем.

– Вкусно? – интересуется Женя.

– Очень, – киваю я, заливаю пирожное кофе и интересуюсь: – Что нового?

Женя отодвигается слегка, лицо его становится довольным, ручки складываются домиком. Сейчас начнет делиться слухами, это его самая любимая тема, он как та староста из фильма про школу, которая «все всегда про всех знает». Однако Жене при этом удаётся держать в секрете свою личную жизнь.