Лара Дрёмина - Галигда

Вдобавок ко всему, под вечер забежала с бумагами Надя Симакова, подруга его жены.

Так, держим лицо. Улыбаемся.

Передаём приветы.

Ужжжассс!!!

16

Нет! Никаких встреч больше!

Так ему решительно и скажу, когда снова позвонит.

Позвонил на следующий день. Первые его слова: «Поторопился я. Извини уж ты меня. Тебе не понравилось».

Даже жалко как-то его стало. С таким раскаянием.

«Да не то, что не понравилось. Просто я ещё морально не готова. Это первый раз после Валеры. Не могу я. И перед Зоей твоей стыдно».

Теремов все понял, но отступать и не собирался.

«Не хочешь – не будем. Давай просто иногда обедать вместе. Ты, небось, там на работе всухомятку? Или чаи гоняешь?»

Ну да, из дома обед беру и на работе грею. Много лет уже так. Ездить далековато. Но меня все устраивает.

Предложила ему сдать квартиру и закончить на этом.

«Нет! Давай забудем про тот раз! Я был дурак! Ну, пожалуйста»…

В общем, несколько раз мы с ним вместе отобедали.

Он приезжал на квартиру заранее и накрывал стол. Часто привозил что-нибудь из своего хозяйства – мясо копчёное, сыр.

Я такой дорогой гостьей себя ощущала.

Он встречал у порога, расстегивал замки на моих сапогах и снимал шубу. И еду в тарелки накладывал, и хлеб маслом намазывал, и чай наливал.

Не домогался. Развлекал меня историями из своей жизни.

Он был, конечно, гораздо проще меня. Книг не читал, стихов не цитировал.

Но было в нем что-то такое живое, здоровое и сильное!

Я спросила, чем так ему нравлюсь.

Он сказал, что я необычная и сильно отличаюсь от всех других баб (его терминология).

Что красивая, а он красоту чует (так и говорил:)).

Оказывается, в середине 90-х, когда только появились первые видеокамеры, он снял фильм «Красота родного края» про все времена года.

Я представляла, как он в лесных замшелых оврагах снимает ручьи, как бродит по полянам подснежников, как ищет пеньки с опятами, – и мне это нравилось…

В общем, я начинала подтаивать… Как мороженое на солнечном подоконнике…

Наши обеды с каждым разом заканчивались всё теплее. Он целовал мне руки, застегивал сапоги, надевал на меня шубу и задерживал в своих объятиях.

…Примерно через месяц мы повторили.

Было значительно душевнее, чем в первый раз.

Я чувствовала, что он прислушивался ко мне. Не торопился. Нежничал.

Но внутри меня все равно ещё было сопротивление…

17

Март заканчивался. Снова подошла дата гибели мужа. Два года…

Вечером посидели с родственниками.

Потом мы с Аленкой немного прогулялись, проводили моих родителей.

Идём обратно. Дорога уже посередине протаяла. По обочинам – ручейки. И так дурманяще пахнет талым снегом, весной!

Я, прям, почувствовала, как пробуждается новая жизнь. Земля оттаивает, и я вместе с ней.

Вот тогда, наверное, я, наконец, мысленно отпустила Валеру.

Что поделать… Так уж случилось – ушёл…

Даже нельзя сказать ему: «пусть земля будет пухом».

Точнее будет – «канул в Лету». Если, кто не помнит, Лета – это река в загробном царстве в греческих мифах. Он вошёл в реку времени раньше, я войду попозже…

Конечно, помнить и любить его будем всегда. Дети – его продолжение.

А я РАЗРЕШАЮ себе ещё пожить земной жизнью со всеми ее печалями и радостями!

…Примерно раз в неделю мы встречались с Леонидом.

Я врала на работе, что задержусь с обеда – надо в МФЦ сходить, или в налоговую, или еще куда.

Иногда предупреждала детей, что задержусь вечером, так как надо срочный документ готовить.

Мы с Теремовым постепенно подстраивались друг под друга.

Он на самом деле заботился обо мне и страстно хотел, чтобы мне с ним было хорошо.

Ему очень пришлись по вкусу те умения, которыми я овладела, когда стремилась привлекать внимание супруга.

В общем, нас затягивало все глубже. Надо было останавливаться!

А ещё, чем ближе мы становились с Леонидом, тем больше внутри меня разрастался страх за него.

А вдруг он тоже умрет, как и мой муж? Мне же опять будет больно! Тем более, он меня значительно старше.

Совсем некстати я посмотрела какое-то французское кино, в котором почтенный дедушка-вдовец регулярно посещал одну и ту же проститутку. И умер от сердечного приступа во время оргазма. Так и хоронили со счастливой улыбкой на лице.

Глупо, конечно, но мне иногда в звуках удовольствия Теремова мерещились предсмертные конвульсии.

Я с ужасом представляла, как буду сейчас вызывать полицию и скорую, рассказывать обстоятельства смерти…