Владимир Купрашевич - Амнезия, или Фанера над Парижем

– А за что бы вы хотели пострадать? – берясь за шприц, улыбается она. – Ведь вы же ничего не можете.

– С чего вы взяли?

– Из вашей истории. Я подумала вначале, что вы и правда маньяк.

– Какой истории? – напрягаюсь я.

– Вашей.

Я не знаю, что она имеет в виду.

– А маньяк это, как будто, плохо…, – бормочу я.

– С какой стороны посмотреть, – хихикает медсестра.

Я пытаюсь прикрыть глаза, но волшебная ложбинка продолжает торчать передо мной, и я открываю их снова.

– Можно потрогать? – неожиданно для себя спрашиваю я.

Она, взглянув мне в лицо замирает, в ее глазах появляется что-то теплое, потом вдруг, отставив подносик, расстегивает еще одну пуговицу и подается ближе.

Пальцы у меня дрожат, но я чувствую теплую, нежную кожу. Я пытаюсь обхватить холмик всеми пальцами, прикоснуться губами, но какой-то шорох все портит – сестра выпрямляется, оглядывается и грозит мне пальцем.

– А вдруг в истории какая-то ошибка…

Потом она заставляет меня лечь на живот и сама оттягивает резинку моих пижамных штанов. Я зажмуриваюсь в ожидании тех же ощущений, какие испытал на сдаче анализов, но боль совсем другая и в другом месте. Я чувствую, как пальцы сестры поглаживают мою ягодицу, затем осторожно и неспешно натягивают штаны на прежнее место. Поднявшись и собирая свои склянки, сестра неизвестно к чему роняет:

– Я ведь не замужем.

Уже в проходе она оборачивается.

– А сердечек на карманы нам нашила внучка старшей. Она ходит в кружок рукоделия. Вот и развлекалась. Чем бы дитя ни тешилось…

Я уже вообще ничего не понимаю, порываюсь что-то прояснить, но чувствую, как тяжелеют мои веки и отнимается язык.… Наверное, к лучшему.

Следующим утром на обходе свита сопровождающих врача многочисленнее, чем в предыдущие дни. Кроме постоянных членов команды здесь невропатолог и какая-то молодая женщина с улыбчивым лицом и бархатным взглядом. В нем проскальзывает что-то вызывающее у меня настороженность. Фигура девушки, перехвачена по талии короткого халатика. У нее не очень высокая грудь, изящная шея… Явно не из нашего отделения. Она и невропатолог держатся немного особняком. Девушка слушает, а невропатолог что-то рассказывает ей и оба почему-то поглядывают в мою сторону. Конечно же, он рассказывает обо мне и наверное какую-нибудь гадость. Я начинаю нервничать и уже готов прервать вруна, как женщина вдруг начинает улыбаться. У нее улыбка удава присмотревшего кролика и теперь я точно знаю, что пришла она по мою душу. И так же как того обреченного меня пробирает дрожь нестерпимого желания быть проглоченным. Я уже готов упасть на четвереньки и ползти к ней, но неожиданно она отворачивается и удаляется вслед за компанией. Я еще некоторое время ревностно наблюдаю, как она останавливается, то у одной, то у другой кровати. Невропатолог продолжает свое словоблудие, из которого не понять абсолютно ничего. Девушка больше не оглядывается в мою сторону и мне остается созерцать ее сзади. Смотрю с таким напряжением, что начинает казаться, что ее одежда соскальзывает на пол. Я уже вижу ее обнаженное тело – изящную талию, выразительные ягодицы, стройные ноги…

Картинка не оставляет меня в покое весь вечер. Меня пугает эта дурацкая навязчи-вость. Уже за полночь вспоминаю о бумаге и карандаше, которые сунул в тумбочку и, опасливо оглядевшись, осторожно вынимаю их. Моя медсестра, моя уборщица она же девушка с бархатным взглядом сливаются в один флакон, и я тщательно обвожу очертания обнаженной женщины. Она лишь полуобернулась ко мне, не видит, чем я занимаюсь, и я долго оглаживаю дрожащим кончиком карандаша впадинки и выпуклости ее изумительного тела…

– Идите пить аминазин! – слышу я сквозь сон.

Я открываю глаза и не могу понять, где нахожусь. Совсем другой, высокий потолок. Это явно не тот, с которым я уже сроднился и под которым засыпал. Приподнимаю голову и вижу ряды кроватей с железными спинками. Некоторые аккуратно застелены и пусты, на других сидят или лежат мужские фигуры в серых пижамах. Я не понял…Это больница или уже тюрьма? Неужели докопались?…Совершенно не помню, как меня забирали, или я сам явился с повинной.… Наверное, у меня галлюцинации. На этот раз яв-ные. Ушиб головного мозга бесследно не проходит. Откидываюсь обратно на подушку, закрываю глаза и пытаюсь сориентироваться. Это трудно сделать, потому что ориентиров нет никаких. Кажется, что был на кладбище. Дорога из леса, свежий песок, обрывки лент, искусственные цветы, растерянные по обочине… Плита из серого мрамора с поблекшими буквами… Фотографии почему-то нет. Что плита давнишняя видно по датам, а песок свежий… И какая-то фигура, поодаль. Стоит ко мне спиной в черном одеянии до пят. Похожа на статую, но она вдруг зашевелилась и стала поворачиваться ко мне. Еще не увидев лица, я понимаю, кто это, но не могу вспомнить имени. Конечно, это она Взгляд ее остался таким же ясным как прежде. Только фигура… старушечья. И тонкие губы со следами помады малинового цвета. Пытаюсь попятиться, и не могу. Словно что-то стоит за моей спиной.