Мария Воронова: Станция «Звездная»

– Спасибо, Игорь Михайлович.

Князев вдруг пригорюнился, опустил голову на грудь и тихо сказал:

– Я ведь, Ян, не знаю, что такое поддержка. Просто не знаю, и все. Я сейчас не про блат говорю, а про обычную человеческую помощь, ибо мне, дорогой мой Ян, это явление известно чисто теоретически. В школе я учился сам, в академию поступал тоже сам, а знаешь, когда я первый раз услышал «не бойся, будешь стараться и все у тебя получится?» – Князев выдержал театральную паузу и грустно усмехнулся, – только когда сам сказал это тебе. До этого я был твердо убежден, что дурак, ничего не понимаю, данных нет, руки дырявые, ничего из меня не выйдет. Я много лет работал, зная, что хуже меня никого нет и держат меня на кафедре только из великой милости. Я оперировал очень хорошо в полной уверенности, что работаю хуже всех. Я никуда не лез, не стремился, считая, что кандидатская моя ничего не стоит и дали мне защититься только из уважения к моему руководителю, а садиться за докторскую с моими мозгами бессмысленно и оскорбительно для медицинской науки. Прозрел я только в тридцать пять, когда одна наша операционная сестра попросила, чтобы именно я сделал ее отцу холецистэктомию. Прекрасно помню, как я тогда опешил, даже решил, что она меня с кем-то путает, а она говорит, нет, все верно, хочу, чтобы вы, Игорь Михайлович, у вас такая легкая рука. Я думаю, ничего себе! Это у меня-то? Испугался страшно, но сделал.

– И как? – спросил Ян.

Князев рассмеялся:

– Все прошло отлично, против моих ожиданий. Зажило как на собаке, хотя там риски были серьезные. И тут меня как озарило! Думаю, а вдруг не такой уж я и пропащий? В конце концов, никто лучше опытной операционной сестры не умеет определить мастерство хирурга, и, раз они говорят, что у меня легкая рука, значит, так оно и есть. Ну а потом присмотрелся к себе, вроде и клиницист я хоть куда, и в науке парень не последний. Пошел вперед, но все равно каждую новую ступеньку выгрызал себе зубами. Это я к чему все тебе рассказываю, Янчик, как ты думаешь?

Колдунов пожал плечами:

– Хотите еще кофе?

– Давай. Сахарку только побольше кинь. Я тут исповедуюсь перед тобой с одной только целью: чтобы ты знал, что человек не должен быть один. Как бы он ни был талантлив, а рядом должен найтись кто-то, кто подставит плечо, поможет в трудную минуту, подбодрит, когда ничего не получается, да просто скажет, что ты вовсе не так плох, как о себе думаешь.

– Спасибо, Игорь Михайлович, я всегда чувствовал вашу поддержку, – неловко сказал Ян.

– А я сейчас не про себя говорю, – Князев снова засмеялся, – в этом плане я как раз человек конченый, помогаю людям, только когда это мне ничего не стоит. Я Бахтиярова имею в виду. За родного зятя горячо любимой дочки он впряжется без вопросов, потому что моральная поддержка это очень хорошо, но и кумовства в медицине пока никто не отменял.

Ян бросил в чашку четыре кусочка рафинада, размешал, пока они не растворились полностью, и подал Игорю Михайловичу со словами, что он все понимает.

– Ну и молодец.

В три глотка выпив кофе, Князев собрался домой, оставив Яна в приятном недоумении от своей исповеди. В сущности, ничего нового он не сообщил, кроме того, что сам пробивал себе дорогу и в молодости страдал комплексом неполноценности. Колдунов-то всегда считал самоуверенность врожденным его качеством, хотя какая разница, он не психоаналитик своему научному руководителю. Главное, Игорь Михайлович говорил с ним искренне и честно обозначил расклад: за наукой и моральной поддержкой к нему, а за протекцией пожалуйте к Бахтиярову.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.