Янка Рам - Танго втроем

Восприятие раздваивается.

Я пью чай одновременно в двух местах, там, в прошлом, у неё в гостях, на той, самой первой квартире. И здесь, в настоящем, в квартире её мужа, их квартире. Теряюсь между ощущениями под её пронзительным внимательным взглядом.

– Как твоя травма?

– Заживаю…

Чай очень вкусный. Почему я никогда не пью чай?

Мне, наконец-то, становится тепло. Лицо начинает гореть.

– Дай мне сигарету…

Достаю пачку. Зажигалку. Кладу перед ней на стол.

Забирает…

Выходит. Иду следом…

Открывает балкон. Делает шаг к перилам. Стоит босая на холодном бетоне.

Так нельзя…

Но я понимаю, что это её саморазрушение сейчас. И мне нельзя вмешиваться.

Балкон застеклен, открыта только одна рама. Это все равно очень холодно. Но она расслабленна.

Разворачивается…

Взгляд в глаза. Сигареты кладет на столик. Не в руки…

Мне не нравится, когда она курит. Но мне нравится смотреть, как она курит.

Забираю пачку.

Отворачивается.

– Битвы не будет… – доходит до меня.

– Нет. Своих предпочитаю убивать сама. Не дам тебе такой возможности.

– Я не трону никого…

– Да. Не тронешь.

– Холодно, – мне хочется согреть её ноги. – Пойдем.

Забираю у неё сигарету. Докуриваю.

Диван в гостиной разложен. На нем несколько детских книжек и фломастеры. Отодвигаю. Присаживаюсь на край.

Садится в кресло напротив. Разглядывает. Как тогда, в первую встречу. Со своим неземным ледяным любопытством.

– Когда возвращается твоя семья?

Игнорирует.

Меня размазывает от тепла, её чая и понимания того, что она не будет по мне сейчас бить.

Я просто могу побыть рядом…

Ложусь на спину.

Закрываю глаза…

Здесь все пахнет ею… здесь все – она…

Подыши со мной одним воздухом, моя девочка.

Это так нужно мне.

Засыпаю…

– Олег.

Это её голос. Сон… Не хочу просыпаться. Хочу слышать, как она произносит моё имя.

– Олег, тебе пора…

Не сон.

НЕ сон!

Адреналин снова вставляет. Я распахиваю глаза, поднимаясь рывком.

Она сидит там же.

Смотрю на часы. Пять вечера.

Пять!

– Тебе пора.

– Конечно…

Провожает. Открывает дверь.

– Женечка… – разворачиваюсь. – Не бойся. Никакой жести не будет.

Мне нужно задать ей сотню вопросов, чтобы обходить ее больные места и нигде не накосячить. Но она сейчас не ответит.

Мне хочется сказать ей сотню слов, о том, что я чувствую. Но их она тоже не воспримет.

Мои глаза медленно скользят по её телу. Я не хочу ничего скрывать и смотрю откровенно. Она изменилась… И, одновременно, осталась той же.

Ямочки у ключиц… Тонкая ткань едва скрывает выделяющиеся соски. Её грудь на пару размеров больше. Это непривычно… Мне хочется прикоснуться… почувствовать тяжесть её новых форм… Между свободной майкой и короткими шортами полоска тела… Тонкая талия… Чуть шире бедра… Ровная, упругая кожа её длинных ног… На щиколотке – жемчужный браслетик… Босые пальчики…

– Не выходи босая на балкон, пожалуйста. И не открывай такая никому дверь.

– Оставь мне сигареты.

Отдаю вместе с зажигалкой.

– Я напишу…

Вздрагивает от звука запустившегося лифта.

Ухожу на лестницу.

Битвы не будет.

Прихожу в себя только на улице. Что это было? Неожиданно… Почти ничего не могу вспомнить последовательно, кроме обрывков, которые крутятся на репиде, мешая мне воспринимать реальность. Её руки подают мне кружку… заплаканные, но уже спокойные внимательные глаза… бьющаяся венка… сигарета в пальцах… браслет на щиколотке… двигающиеся под белой тканью при каждом ее вдохе соски… родинка на шее… как она поправляет волосы… слетевшую с плеча бретельку маечки… её скользящий взгляд по моему лицу… «Заматерел». Да. Меня обожгли в твоих печах и закалили в твоих водах. Больше не согнешь…

Её безымянный палец сегодня пуст. На видео кольцо было. Лаконичный золотой ободок. Я его точно помню. Это тревожит меня. Почему сняла? Что это значит? С ней нельзя быть уверенным наверняка ни в чем. Кольцо – это всего лишь кольцо. Она никогда не придавала значения побрякушкам. Возможно, просто не носит дома. Между нами не случилось ни одного прикосновения. Я не самоубийца… Это всё потом. Пусть остынет, примет, захочет этого сама.

Сегодня мне и её присутствия хватило, чтобы мир вдруг стал ОБЫЧНЫМ. Вызывающим желание жить в нем. Просто так, тихо, спокойно жить, без боли, удушающей тоски и истерики. Кайфовать утром от того, что оно настало и с удовольствием ложиться спать. Делать какие-то бессмысленные ежедневные дела. На её диване отлично спится. На диване, где играет их дочь, где её, вне всяких сомнений, трахает муж, где она трахает мужа. Детка любит покататься сверху… А мне плевать. Мне, правда, было там хорошо и спокойно, под её внимательным взглядом. Не разорвала меня. Пощадила, добрая девочка… Как обычно. Ничего не изменилось. Не бьет по своим в ответ. Я – свой. Спасибо за демонстрацию. По своим не бьет. Но убивать – иногда убивает. Из своей странной жестокой логики, что лучше быстро убить, чем долго ранить. Добрая, добрая девочка… Не надо мне больше твоего уничтожающего сострадания! Лучше рань, но будь рядом. Да и по себе бить гораздо эффективнее. Открываться, пропускать… Мне сложно это. Но я буду учиться.