Виктория Волкова - Шиворот-навыворот

Она передала сына Свете. Сама подхватила саквояж и сумки, собранные заранее. Только самое необходимое.

– Все, родная, пора!

Они крадучись вышли из подъезда и завернули за угол, где стояла новенькая «девяносто девятая», быстро уселись сзади.

– Перед постами ГАИ ложитесь на сиденье, – бросил водитель, выезжая со двора.

– Хорошо, Олег, – согласилась Лиля, а сама подумала, что привычный путь от Москвы до отчего дома оборачивается полной неизвестностью. Что ждет ее и детей? Кто и за что убил мужа? И кто все-таки звонит и угрожает ей? Но лететь в Стокгольм она не решилась. Слишком явно, могут перехватить. Лучше вот так, по-тихому, удрать из города и затаиться на время. Пусть болото, взбаламученное смертью Иштвана, немного утихомирится и покроется ряской. А там глядишь, и она с детьми сможет вернуться домой. Как прежде уже ничего не будет, но и ради детей живут, правда?

Олег довез их до Ельца. И на каждом посту ГАИ они падали, как китайские болванчики, потом снова садились. Олег предъявлял свою замечательную ксиву, и они ехали дальше.

Кто бы мог подумать, что придется так удирать из Москвы, и единственным человеком, желающим помочь им, окажется Олег, институтский друг Иштвана, всплывший невесть откуда незадолго до его смерти.

В Ельце машина остановилась. Сразу же из темноты появилась красная «Ауди» и поморгала фарами.

Олег и Лиля вышли из машины, стали прощаться.

– Все, езжай аккуратно, до твоего Города меньше двенадцати часов. Документы в бардачке. На связь выходим в 16-00 через день. Я думаю, все утрясется, через месяц сможете вернуться. Ешьте фрукты, купайтесь в речке и звоните. С сотового звони только мне, чтоб «они» знали, что ты не одна. Абонентская плата внесена на месяц вперед.

– Ладно, не переживай за нас. Все обойдется. Только ты узнай, что эти люди хотят? Я все отдам, лишь бы жить спокойно. И потом, я ничего не взяла, только самое необходимое. Пусть заходят в квартиру и ищут, что надо. Когда найдут, сообщи, мы вернемся.

Олег поцеловал Лильку в щеку.

– Лиля! Когда все утрясется, выходи за меня замуж.

– С ума сошел? – от неожиданности она не нашлась, что ответить.

– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь! – Голос Олега стал напряженным.

– Еще я знаю, что у тебя хорошие жена и дети, – отрезала Лиля.

Она чмокнула его в пухлую щеку, решительно села за руль и дала по газам.

– Ты, что, правда, выйдешь за него замуж? Ты же его не любишь? – Света, негодуя, смотрела на мать.

– Это шутка, Света. На всем белом свете не найдется мужчина, способный заменить твоего отца! – усмехнулась она печально и посмотрела на дочку в зеркало заднего вида.

– Мам, а он не шутил. – Предупредила Света, встревожено поймав взгляд матери.

– Мне надо было его послать? Сейчас мы не можем себе этого позволить. А через год, сама знаешь, или ишак, или падишах, или ходжа Насреддин. – Лиля улыбнулась через силу и подмигнула дочке. – Давай, ложись, вздремни немного, пока Мишка спит, потом будешь его развлекать.

Она ехала по трассе в кромешной темноте и размышляла.

«Ты его не любишь, сказала Света. Нет, не люблю. Иштвана любила и уважала. Боготворила его. Муж был особенным, лучшим другом и советчиком. Может, это и есть любовь, спокойное тихое чувство, полное доверия и уважения, полное преклонения друг перед другом».

Она еще помнила то, другое испепеляющее, рвущее душу, чувство, казавшееся много лет назад великой любовью и чуть не погубившее ее саму. Если бы не Иштван… Человек, в которого она влюбилась когда-то, оказался обычным мерзавцем. Подумаешь, такое происходит сплошь и рядом. И ничего необычного в этом нет. А самое удивительное, что у нее все эти годы был Иштван. И она чувствовала себя в безопасности, как за каменной стеной. Он любил ее, и эта любовь наполняла ее жизнь особенным смыслом. Он ни разу не попрекнул Светой, наоборот, считал своей, любил и баловал.

А почти два года назад оказалось, что будет еще ребенок. Мишенька, сыночек, как ясно солнышко, точная копия отца.

– Я вместо ксерокса поработала, – шутила она тогда. Жизнь казалась спокойной и налаженной, даже Светкину болячку удалось побороть.

«Иштванек, Иштванек, что ж ты наделал?! Куда и во что ты влез, что это стоило тебе жизни? Миленький мой, как же мне без тебя?!»

В автомагнитоле Кутиков запел про новый поворот. Лиля решительно вытерла слезы и через силу начала подпевать. А потом решительно свернула с трассы в непроглядную мглу.

В Город она въехала по грунтовой дороге, идущей через поля, по старой партизанской тропе – как говаривал когда-то их с Иштваном школьный друг Витя Пахомов, показавший в свое время эти секретные подступы к городу. И когда через минут двадцать вдалеке заблестели золотые купола главного городского собора, Лиля решила, что все после смерти мужа она сделала правильно. И Иштван мог бы ею гордиться.