Виктория Волкова - Его единственная

– Вот нам только музыкального сопровождения не хватало, – усмехнулась Юлия и принялась есть. Крепс даже залюбовался. В отличие от других дамочек, Юлька не гоняла лист салата по тарелке. Ела быстро и аккуратно. Потом вымыла судок и вилку.

– Спасибо большое, товарищ полковник, – улыбнулась она. – Очень вкусно. Так Алене и передайте.

– Обязательно, – кивнул Блинников и неожиданно почувствовал легкую досаду.

«Она все про меня знает. Про звание, про Алену. И сказала так равнодушно-весело…»

Он бросил внимательный взгляд на худенькую невысокую женщину. Элегантную и совершенно уверенную в себе. И внезапно понял, что та девчонка с черными космами и ободранными коленками, которую он под ручку вел через кладбище в Никифоровке, а потом промывал перекисью раны, заливая пенящуюся жидкость на рваные колготки, не имеет ничего общего с красивой и ухоженной гламуркой. Нет, естественно, это была та же Юля Фомина, теперь уже Яныч. Холеная блондинка, знающая себе и другим цену. Подтянутая и волевая женщина. И любому человеку та девица в хламиде, что следила за генералом вместе с такими же журналюшками, как и она сама, показалась бы дальней родственницей теперешней Юли со странной фамилией Яныч. Блинников засмотрелся на волосы, собранные в почти идеальную дульку, и поймал себя на мысли, что хочет выдернуть из Юлькиной прически дурацкие шпильки. Огладить послушные длинные локоны и намотать на палец тонкую прядку.

«Вот тебя занесло, Крепс, – почудился Диме знакомый рык Бека. – О деле думай, пацан. Запрыгнуть к Юленьке в койку еще успеешь. Тут главное живыми и невредимыми попасть в теплые объятия Бессараба!»

Блинников вздрогнул, будто очнулся. Посмотрел на сына, таскающего машинку по краю стола, быстро скосил глаза на Юльку, копошившуюся в сумке. Глянул на бедро, обтянутое тугими джинсами, украдкой облапил взглядом такую же высокую, как и раньше, грудь.

«Только вот прежняя Юля Фомина пряталась за широкими балахонами, а эта носит одежду по фигуре, – самому себе заметил Блинников. – Психологи считают, что вот такая смена имиджа связана с большой переменой в жизни, – подумал было Крепс и оборвал себя, будто глупого первогодка. – Психолог хренов, тебе какое дело до ее имиджа?»

Он сумрачно всмотрелся в телефон. Увидел пропущенное сообщение от Ивана Григорьевича Бессараба.

– Что за противник, Дима? – написал бывший снайпер Гоголя.

– Два мордоворота из братвы, – тут же напечатал Крепс.

– На перрон никого не пустят. Я договорился. Из вагона выходи строго по моему сигналу.

– Какому?

– Услышишь, – коротко ответил Бессараб и отключился.

Дима Блинников неплохо знал этого человека. Когда-то давно он служил под руководством Николая Васильевича Егорова, прозванного Гоголем. Воевал с ним в Югославии и прошел еще несколько горячих точек. Закалил характер и нарастил толстый слой брони. Из разговоров командиров Крепс знал, что Бес мальчишкой ушел в армию, добровольно заявившись в военкомат.

– Там какая-то любовь всей жизни, – морщился Гоголь. – Кто-то что-то недопонял. А мне пацана жалко стало. Сам под пули лез…

Теперь же Иван Григорьевич владел заводом в родном городе, но почти каждый год приглашал Гоголя, а с ним и Кирсанова к себе на рыбалку. А где генералы, там и охрана…

«Дача у него прямо у реки, – глубокомысленно вздохнул Блинников. – Отличная дача, кстати. Выстроенная по уму. С охраной и постоянной прислугой. – Туда бы определить Юлю с сыном, а самому разобраться с ее муженьком, чтобы близко к ней не подходил. Если сбежала, значит, обижал он ее. Нужно уточнить», – отметил про себя Крепс и тут же прислушался.

– Воронеж! Ребята! Воронеж! – заорала дурниной проводница и, заглянув в соседнее купе, пробормотала еле слышно. – Там патруль ходит, ребятушки. Сейчас и к нам зайдет. Девчонки из соседнего вагона звонили. Вы бы вышли на перрон, а? Потом опять войдете…

– Спасибо, мать, – сипло пробурчал тот, что постарше. Лысый и толстый Марат. – Сейчас, не беспокойся. И ты тоже с нами выходи, лады? – подмигнул он заговорщицки проводнице, здоровой грудастой тетке с густо накрашенными тенями.

Она кивнула и заспешила обратно в тамбур.

– Воронеж! Воронеж! – снова закричала истошно.

– Удрал – не догонишь, – хмыкнул Маратка и, лениво переваливаясь с ноги на ногу, поплелся к выходу.

– Документы, – попросил, войдя в вагон, парень в полицейской форме. – Предъявите, пожалуйста…

– А на каком основании? – встрепенулся Марат. – Мы выходим уже. Сейчас из-за тебя, лейтенант, свою станцию пропустим.