Виктория Волкова - Дом у воды

Засмотревшись на мерцающие блики, она задумалась об Иштване Цагерте, воспитавшем ее, как родную. Стараясь не думать о муже – воспоминания о Люсьене еще бередили незатянувшуюся рану, вызывая каждый раз паническую атаку.

«Не смей, – велела она себе. – Здесь антидепрессантов нет. Один свежий воздух и доктор Секс, – Света усмехнулась мысленно, придумав смешное прозвище Гаранину. – Так называемый эффект попутчика. Только в койке. Никто никому ничего не должен. Никто не вникает в жизнь другого. Прекрасное сосуществование, обреченное на скорый конец».

Она укуталась поплотнее в овчинный тулуп и решила при первой возможности вернуться к сыну. У матери Мишка плюс трое малышей от Армана. Конечно, никто голый и босый по лавкам не бегает, и сама мама, красивая и стройная в свои пятьдесят, выглядит настоящей графиней, под стать своему противному мужу. Света поморщилась, вспоминая об Армане, но тут же пресекла свои подростковые претензии. Именно отчим сейчас занимается ее проблемами. И только он и его вездесущие адвокаты смогут отстоять права вдовы и сына Люсьена де Гралье. Могущество Армана де Анвиля ненамного смиряло ее со скоропалительным браком матери. Но отношения после нового замужества и рождения детей между матерью и старшей дочерью ухудшились. Была ли это банальная обида? Наверное. За себя, за любимого папочку, Света не знала, да и разбираться не хотела. Что толку ковырять в душе лыжной палкой! Конечно, до сих пор в ее голове не могло уложиться, как мама через восемь месяцев после гибели папы умудрилась вновь выскочить замуж? Как вообще посмела глядеть в сторону других мужиков? Ведь они с папой жили дружно и, казалось, что это и есть самая настоящая любовь, когда папа обожал, а мама позволяла себя любить. И хотя Арман – шикарный мужчина, от одного взгляда на которого сносило башню у многих женщин, Света Цагерт до сих пор обижалась на мать и даже не собиралась вникать в ее аргументы.

«Да и что она скажет? Как объяснит?» – мысленно отмахнулась она, пытаясь представить рядом отца. Самого красивого мужчину на планете.

Длинное худое лицо словно выплыло из небытия. И Света уже не видела сверкающих звезд на ночном небе, а только глядела на любимый нос с горбинкой и копну зачесанных назад черных волос.

«Папа… папочка», – заныла она, понимая, как соскучилась. И в ту же минуту осознание полной безнадежности увидеться вновь всколыхнуло давнее горе. А от него, как рикошетом, поднялась боль недавней утраты.

«Перестань, – сама себя одернула Света. – Что толку от слез? – И снова повторила как мантру: – Нужно возвращаться…»

«Не высовывайся, Светланка, – будто услышала она знакомый голос. – Сейчас не время. Побереги себя, дочка!»

Света, довольно усмехнувшись, вытерла слезы и снова уставилась на небо, молясь о двух заблудших душах и прося для них место в раю.

Она так замечталась, глядя на расплывающиеся в глазах огоньки, что не заметила, как сзади раздались шаги и сильная мужская рука сдернула ее с крыльца за воротник тулупа.

За те три дня, что на улице завывала пурга, Гаранин умудрился исследовать податливое тело гостьи вдоль и поперек, не оставив ни одного потайного местечка. Руки, губы, язык – все шло в ход. Арсений чувствовал, как нарастает желание, и не противился ему. Да и Света, кажется, не возражала. Устав от любовных ласк, они с трудом выползали на кухню, как два солдата с передовой, чудом нашедшие полевую кашеварню. Даже пюре приготовить и накидать туда тушенку из банки не хватало сил и времени. Арсений наскоро варил пельмени, благо покупал в Крушинино самые вкусные. Набив живот, Гаранин снова и снова обнимал гостью и проваливался в короткий сон, на удивление спокойный и радостный. А потом опять просыпался от неуемного желания. Нескончаемый любовный хоровод немного утомил Свету, но избавил от тяжких дум и воспоминаний. Она несколько раз урывками глядела в безмолвный мобильник, понимая, что связь восстановится только с хорошей погодой. Зато на четвертый день разъяснилось. Великий и могучий интернет протянул в зимовку свои щупальца вместе с солнечными лучами. Арсений проснулся от яркого света и пиликнувшего мобильника гостьи. Она потянулась за телефоном и, сонно прищурив один глаз, принялась писать сообщение.

«Все в порядке, мутер!» – увидел из-за ее плеча Гаранин и, тихо хмыкнув, направился на кухню. Он успел поставить вариться гречку и вскрыл красным металлическим ножом банку с тушенкой, когда ожил и его сотовый. Арсений всмотрелся в экран, нехорошим словом помянув абонента.