Александра Сорокина - Охрана труда. Суровая и беспощадная

Сам Костян на дух не переносил армию, погоны и прочее. Но, видимо, с генами к нему перешла любовь к порядку и защите человеческой жизни. Одновременно глупая бравада и жажда получать все, что хочется, любой ценой часто ставили его в неприятное положение. Когда он учился в школе, одноклассники его не любили. Это, впрочем, было взаимно. Еще одной его проблемой было то, что он никак не мог выбрать себе профессию. Судьба его решилась совершенно случайно.

После окончания школы его первая любовь, Светка, подала документы на странную специальность «Безопасность жизнедеятельности в техносфере». Светка позвала Костяна с собой. И, как это часто бывает, он поступил, а она – нет. Дальше их пути разошлись. После учебы ему предложили пойти стажером в службу охраны труда на оборонный завод. А через месяц он стал полноправным инженером.

Докурив сигарету, Костян отправился на рабочее место. В проходной поздоровался с вечно пьяным вахтером. «Охрана – ни к черту! Как и охрана труда! – разозлился он. – Надеюсь, его хоть сменят после ночного дежурства».

По пути к зданию ИТР ему встретились рабочие, курившие в неположенном месте. Курилка была всего в 5 метрах от них, но по непонятной причине они собирались где угодно, но только не там. Этот парадокс всегда ставил Костяна в тупик.

На немецком или австрийском заводе такое раздолбайство было немыслимо. Вся немецкая и австрийская наглядная агитация живо показывает ужасы нарушения охраны труда: оторванные руки, ноги и головы, реки крови.

Костян лучше других знал, что обычный трамвай – идеальная гильотина для любого живого существа. Их в университете водили в анатомичку, где показывали задавленного трамваем человека. Зрелище было не из приятных. Были они и в травматологии, где лежали жертвы ДТП. Наполовину отрезанная ступня у девушки – не посмотрела на светофор и не заметила ехавшего в 10 сантиметрах от ее лица трамвая. Как можно не заметить звенящую громадину так близко, у Костяна не укладывалось в голове.

Или еще один случай: в парке развлечений двое ремонтников пошли на перерыв. Поступил вызов от диспетчера аттракциона: автоматика заблокировала мини-поезд – надо пойти нажать рычажок на вагонетке, чтобы все заработало. Опытный посылает стажера нажать рычажок и захватить у буфетчицы пару булочек с маком. Молодой идет к буфетчице, берет булочки в левую руку, бутылочку пива – в правую. Потом идет на аттракцион нажимать рычажок. Только он забывает, что ограничительный концевик срезан им неделю назад, и вагонетки начинают движение не от кнопки оператора аттракциона, а от нажатия рычажка. Итог – забывчивая голова отделена от тела.

Интересная наглядная агитация по охране труда в Америке. Там очень трепетно относятся к авторскому праву. К примеру, гайку фирмы «А» надо откручивать гаечным ключом фирмы «А», и американскому рабочему в голову не придет взять с верстака гаечный ключ фирмы «В». Может быть, конечно, и придет, но тогда он может отхватить нешуточный штраф.

В России вывернутые кишки воспринимаются с юмором. Фрезеровщики травят анекдоты на эту тему: «Лежит пьяный алкаш на трамвайных рельсах, и ему трамваем отрезает башку. Тело встает и начинает искать башку. Башка свистит ему, а потом спрашивает себя: «Зачем я ему свистела? Уши-то на мне».

Не особо помогают и драконовские штрафы: зарплата работяг, мягко говоря, невысокая, начальство далеко, а русский авось обнуляет весь профилактический эффект наказания.

Зато Костян знал безотказный прием, работающий для русских и недопустимый для педантичных немцев и свободолюбивых американцев, – трехэтажный мат.

– Вы чё, козлы, совсем охренели?! Хотите мне завод, суки, спалить, петушня позорная?! – грозный рык заставил вздрогнуть курящих.

– Да мы чё? Мы ничё, – промямлил фрезеровщик, бросив сигарету, и втянул голову в плечи. – Пошли работать. – И компания поплелась в цех.

– Еще раз увижу такую хрень – яйца оторву!

Говорили, что Костян – якобы контуженный и спокойно может пырнуть ножиком. Никто точно не знал, байка это или нет, но проверять правдивость этих слухов желающих не было. Да и, в общем, ничего противозаконного он не требовал. В глубине души все это понимали и не обижались на его суровые мужские слова.

Костя поднялся в свой кабинет. Помещение это было достаточно просторным. И, кроме спартанской обстановки: стола, дивана, пары стульев и шкафов – вмещало в себя тонны служебных бумаг. Они были всюду. И количество их неуклонно росло. В течение дня ворох бумаг кочевал со стола на пол и обратно. «Когда же у меня будет помощница?» – вздыхал хозяин кабинета.