Егор Серебрянский - Полоса невезения пахнет весной

– То есть таймер должен сработать утром или чуть позже. Так, все к двери! Андрэ, дуй к окну и распахивай. Я вышвырну его во двор, пусть там бахает.

Это был рискованный, но самый лучший вариант. Сейчас уже все разошлись, на улице с этой стороны университета никого не должно быть, да и тянуть дальше было еще рискованнее. Вера, Ник и Женька побежали к выходу, Андрей дрожащей рукой дернул ручку и распахнул створку пластикового окна. Сопроводил взглядом летящий мимо рюкзак и сразу же захлопнул. Они с Базукой одновременно рухнули на пол, зажимая руками уши.

Но когда и через две минуты не раздалось взрыва, немного расслабились, посмотрели друг на друга, а Женька из-за двери позвал:

– Уходим отсюда. Там решим, что делать. И будем надеяться, что до взрыва успеем решить хоть что-нибудь.

Мимо вахтера они шли в той же очередности, а болтливый старик их радостно провожал:

– Проиграл, что ли? Чего лицо такое? Эй, Вер, ты из-за шахмат так расстроилась? Да что с вами, ребята? Бойков, а с тобой что? Вот ты меня реально сейчас пугаешь – ну-ка сделай рожу злобно ухмыляющейся, как обычно!

– До свидания, Виталий Миронович, – с трудом прошептал Захар, окончательно потопив бедного вахтера в болоте удивления.

Они потоптались немного на улице. Геройствовать очень не хотелось, как-то сразу пришло в голову прилечь спать прямо здесь и больше никогда не геройствовать. Но кому-то предстояло сказать правду – и на это отважилась Вера, помня, что она здесь назначена защитницей добра:

– Не взорвалось. И таймер может стоять на утро, когда там будут студенты. Мы не можем оставить рюкзак под окнами института. Вызовем саперов?

Базука скривился:

– Рюкзак мой. Я потом не отмажусь, от такой херни никакие связи отца не помогут. Теперь хотя бы понятно, почему мой – по крайней мере, мне в полицию звонить хочется в последнюю очередь. Хотя вы все можете сказать, что я заслужил.

– Не скажем! – твердо резюмировал Женька. Базука с настоящей благодарностью улыбнулся ему, и так бы продолжал улыбаться, если бы тот не продолжил мысль: – Ты вряд ли отличишь зажигательную смесь от воспламеняющейся. Куда тебе самодельное взрывное устройство самому собрать? Потому именно эту статью ты не заслужил. Но унести рюкзак отсюда надо.

Вере пришлось принимать самые трудные решения:

– Надо. Притом рисковать всем ни к чему, кто-то один это сделает. Тянем жребий? Подождите, я в телефоне запущу генератор случайных чисел. Я – номер один. Андрей – два… – она искала в интернете нужную программу, называя каждого присутствующего по часовой стрелке от себя.

– До чего техника дошла, – Ник ее не слушал. – Интернет решает, кому умирать.

Генератор его услышал и именно его пятым номером отправил идти за рюкзаком. Ник, конечно, боялся и был раздавлен, но трусить себе запретил – все же осталось в нем то самое светлое и чистое, взращённое детскими комиксами и не дающее в такой ответственный момент потерять лицо. Сказал только дрожащим голосом:

– Обнимете хоть напоследок? Вер, давай ты. Остальным руки пожму.

Но капитан отрезала:

– Нет, никаких прощаний! И не придумывай ерунды. Берешь и несешь в ту сторону, – она указала направление. – Там через квартал небольшая роща. Если утром рванет, то жертв быть не должно, по зарослям люди не лазят. А мы ждем тебя возле машины. Вот тогда и обнимем.

Это был жесткий, но правильный настрой. Никому нельзя было сейчас расклеиваться. Ник почти бегом зашагал за рюкзаком, остальные потекли к машине в полном молчании. Тишина давила сильнее переживаний, и через три минуты Базука не выдержал:

– Никто не курит? Я бы сейчас начал, хотя в седьмом классе бросил. Хотя кого я спрашиваю? Из вас всех только рыжий и подавал какие-то надежды на приятную компанию.

– Прекрати немедленно! – Вера развернулась к нему, готовая залепить пощечину, если не заткнется. – Прекрати! Не смей говорить о моем близком друге в прошедшем времени!

Но Захару и самому было несладко, он просто пытался отвлечься сам и отвлечь остальных:

– Что, Вер, уже не нравлюсь?

– Не нравишься, – без тени сомнений ответила она и ничуть не покривила душой. – Прошло затмение, сейчас я это четко вижу.

– Какая ты легкомысленная, оказывается… – следующая попытка Базуки пошутить ничем не увенчалась, поскольку он глянул поверх головы девушки и изменился в лице: – Что-то наш смертник вернулся слишком быстро.

К ним действительно шел Николай и нес рюкзак. Еще не дойдя, начал ругаться на всю улицу: