Юлия Еленина - Теория несоответствия

– Я уже думала, ты не приедешь, – тихо сказала Лиля, стоя возле открытой двери в квартиру, а потом нахмурилась, когда я подошла ближе: – Что с губой?

Я отмахнулась и, поставив рюкзак на пол в коридоре, спросила:

– Что-нибудь узнала?

– В Москве у меня мало знакомых, – покачала она головой. – Но я попыталась. Твоих бабушку и дедушку не нашла, потому что по старому адресу они не живут, но в фотографиях на сайте института, где училась твоя мать, ее выпуск есть, пусть и не лучшего качества.

– И что?

– Одного человека я узнала, – загадочно усмехнулась Лиля. – Мы с ним виделись несколько лет назад на конференции в Санкт-Петербурге. Если бы у меня было больше времени, мы бы узнали больше…

– Лиля, у меня нет времени! Давай начнем хотя бы с того, что ты узнала. Мне нужно сегодня же уехать.

– Ты нетерпеливая, ты импульсивная. И ты страстная, бросаешься туда, не знаю куда, надеясь на авось.

– Давай без психологических портретов.

Лиля – гениальный чтец, не помню, как это по-научному называется. Но человеческое поведение и мимика раскрываются перед ней как книга.

– Его зовут Калинин Андрей Григорьевич. Он довольно известный психолог, и пока это единственная ниточка, которую я нашла.

Еще один психолог! Хотя чего удивляться, если Лиля сказала, что он учился с моей мамой.

Час я просидела, ища информацию в интернете на этого Калинина. Может, он мне и не поможет, но попробовать стоит. Мама никогда о нем не упоминала, да она вообще мало о ком говорила, из тех, с кем была знакома до встречи с Димой.

Я открыла одну фотографию, датированную этим годом. А ничего такой мужчина, исключительно с эстетической точки зрения, потому что меня не привлекают мужчины, которые годятся мне в отцы. Хотя пока еще не знакомый мне Андрей Григорьевич выглядел действительно импозантно, и даже легкая седина на висках как будто добавляла изюминки. Сеточка морщин возле глаз делала его обаятельней, а полуулыбка – загадочней.

– Ты сейчас дыру в экране прожжешь, – услышала я голос Лили, и она поставила передо мной чашку кофе. – Красивый мужик, – кивнула на ноутбук. – И, кстати, довольно харизматичный, насколько я могу судить по нашей встрече.

– Староват, – осадила я Лилю. – И даже тонны обаяния не помогут вернуть утраченную молодость.

– Какая же ты молодая и глупая… Дело ведь не в молодости и не в возрасте.

– Ладно-ладно, – примирительно начала я, пока не началась очередная лекция. Вот вроде Лиля и всего на пять лет меня старше, а кажется, что иногда я в ней вижу свою маму. – Он милый, симпатичный, обаятельный мужчина, не буду спорить, – сарказм мой не укрылся от глаз маминой коллеги. – Спасибо тебе, Лиль.

– Вот когда все получится, позвонишь мне из России и скажешь свое «спасибо», а пока тебе надо как-то выбраться из квартиры, минуя очередного Джо. Интересно, на какой фабрике этих амбалов штампуют? Все на одно лицо.

– У тебя все окна выходят на одну сторону, где как раз этот Джо и слушает Синатру, сидя в машине.

– Карина, давай еще раз и по порядку…

– Я незаметно сваливаю из твоей квартиры, добираюсь до аэропорта Кеннеди. Рейс Нью-Йорк-Москва с сорокаминутной пересадкой в Цюрихе. Прилет в Домодедово, откуда я еду на Казанский вокзал и там уже на поезде поеду к этому, – кивнула я на открытый ноутбук, – Калинину. А если он мне не поможет, то буду действовать по обстоятельствам.

– Только звони мне, Карина, чтобы я не волновалась.

– Ты понимаешь, что Дима догадается…

– Ой, – отмахнулась Лиля, – плевала я на него. Не опустит же он меня в цементе на дно Гудзона. Мы не в России и сейчас не девяностые.

– Спасибо.

Лилии палец в рот не клади. Она морально может уделать и Диму, и всех его Джо.

– Карина, еще… Если вдруг тебе понадобиться какая-нибудь помощь, то в том же городе живет Ставров Евгений Алексеевич, он работает в полиции. Скажешь, что от меня, если он, конечно, еще помнит свой цветочек.

Говорила это Лиля с таким выражением лица, с такой интонацией, что прям сердце сжималось. Видимо, этот Евгений Алексеевич не просто старый знакомый. Может, когда-нибудь я попрошу ее рассказать мне эту историю, но сейчас пора.

– Итак, какие идеи?

Лиля тряхнула головой и снова стала сама собой.

– Идем, – сказала она. – Высоты не боишься?

– Ты же знаешь, что нет.

– Тогда я придумала, как тебе незаметно улизнуть от любителя Фрэнка Синатры.

Я мучил себя и мучил студентов. Даже открытые окна не спасали в аудитории под самой крышей. Все каждую минуту смотрели на часы или в телефоны, но время тянулось невыносимо медленно. Даже не думаю, что они что-то запомнили из того, что я говорил.