Татьяна Линг - (Не)чужой ребенок

– Боже упаси, – машет руками врач, – вы все неправильно поняли. Демиду Владимировичу и его жене Ларисе нужна суррогатная мать.

Девушка хмурится.

– Это не совсем то, чего я ожидала. Я собиралась стать донором яйцеклеток…

– Я предлагаю за эту услугу четыре миллиона рублей и полный пансион.

Лицо Марины вытягивается, рот приоткрывается, а в глаза, как в мультике про Скруджа Макдака, буквально начинают мелькать цифры. Морщусь. Почему всегда все решают деньги?

Марина

– Я предлагаю за эту услугу четыре миллиона рублей и полный пансион, – звучит фраза властного мужчины, вцепившегося в меня ястребиным взглядом.

Дышу часто и слишком тяжело, от того и голова кружится. Мне сразу хочется на улицу, вдохнуть свежий воздух. Усилием воли беру себя в руки. Нельзя раскисать, не сейчас: мне предлагают почти всю сумму, которая необходима. Если все получится, у Сашки появится шанс… Еще раз прокручиваю в голове все, что мне только что сказали. Деньги. Полный пансион. Рождение ребенка…

– У меня есть брат, я его опекун, – пытаюсь объяснить бизнесмену, что не смогу быть у него безвылазно в доме, а он навряд ли согласиться принять чужого ребенка пяти лет.

– Не проблема, дом огромный, – отфутболивает он и тут же улыбается: – А моей жене полезно будет привыкнуть к детям.

И тут я решаюсь на рисковый шаг:

– Мне нужно больше… – твердо говорю Демиду Владимировичу и смотрю ему прямо в глаза. Это он здесь решает, а не главный врач. Он. Заказчик. И по какой-то причине ему нужна именно я. Не стал бы он в меня так просто вцепляться мертвой хваткой. В месте, где он меня коснулся, кожа до сих пор горела.

– Что-то еще? – говорит хищник и глаза прищуривает. Представляю, что он обо мне сейчас думает. Плевать. На все плевать. Мне главное Сашку вытащить, об остальном подумаю позже. Когда все закончится… Считаю в голове, сколько мне может понадобиться и выдаю:

– Мне нужно шесть миллионов, – этого должно хватить и на лечение, и на раздачу долгов, в которые я влезла за эти дни. – И предоплата в миллион рублей на счет, завтра.

– Но так мы не работаем!.. – восклицает Сергей Борисович, однако Демид поднимает руку. Этого достаточно, чтобы все в этом кабинете замерли.

– Еще полтора миллиона на реабилитацию! – выдаю следом.

– После родов? – уточняет Демид.

Киваю. Сашке наверняка потребуется восстановление после тяжелой терапии:

– Полная оплата по договору мне потребуется в течение нескольких месяцев.

Вижу, как у заказчика дергается щека, но это единственное, что он позволяет мне увидеть.

– Вы же хотите именно меня… – Голос хрипит и срывается, даже думать не буду, как это выглядит со стороны.

– Хочу… – звучит из его чувственных губ пошло.

Еле слышно выдыхаю, только бы получилось. Мгновение, когда я и двинуться не могла под его взглядом, разрушается, и Демид поднимается, а я соскакиваю со стула следом.

– Проверьте ее здоровье! – приказывает он Сергею Борисовичу.

– Но так скоро?

– Мне надо идти, я могу прийти завтра. – Мне и правда пора к Сашке.

Мужчина, который уже дошел до двери, вдруг резко останавливается, разворачивается. В несколько шагов пересекает кабинет, хватает меня за плечи.

– Хотите, чтобы я выполнил ваши условия? Хорошо! Но и вы, будьте добры, слушайтесь меня беспрекословно! Это понятно? – ответить не могу, да и ему не требуется мой ответ.

– Завтра мне нужны все ее анализы!

– Но лаборатории уже закрыты! – возражает Сергей Борисович.

Демид хмыкает:

– Мне надо, чтобы ее проверили и подтвердили, что она полностью готова к тому, чтобы забеременеть… – Он еще раз окидывает меня взглядом, от которого хочется провалиться сквозь землю. – От меня. Кроме того, я достаточно заплатил, чтобы ваши лаборатории работали круглосуточно! А завтра жду на подписание договора. – Он выходит, громко хлопая дверью.

Я сажусь на стул, с облегчением выдыхая. Мне вторит доктор, даже пот вытирает со лба.

– Ну что, пошли? – Сергей Борисович натягивает улыбку и поднимается с кресла. Берет телефон и тут же набирает кому-то:

– Анна Борисовна, – говорит он. – Да, понимаю, но надо, чтобы мы сегодня поработали внеурочно. Да… Да… – Он понижает голос. – Это для вашего оборудования! Я что, один буду отдуваться? Ну уж нет, давайте, дуйте в клинику!

Через тридцать минут врачи наготове. Столько пробирок, банок и заборов крови в жизни не видела, но надо отдать должное врачам. Они делали все осторожно, словно я была хрустальной. К восьми вечера я наконец освобождаюсь, а Сергей Борисович остается корпеть над отчетами Демиду Владимировичу.