Татьяна Линг - (Не)чужой ребенок

– Я все понимаю. И раз вы согласны на суррогатное материнство, – смотрит на меня, и я снова киваю, – тогда подготовьте список требований к будущей кандидатке. Минимальный я вам предоставлю, – он открывает папку, вытаскивает оттуда лист и протягивает, – но вы можете добавить туда что угодно. В пределах разумного, конечно.

– Разумеется.

Бегло проглядываю написанное: абсолютное здоровье, отсутствие вредных привычек, аллергий, наличие собственного здорового ребенка, возраст 20-24 года…

– И да, хочу предупредить сразу: удовольствие это недешевое.

– Сколько?

– Ну в среднем от трех до шести миллионов. Это включает полное содержание суррогатной матери, оплата всех расходов, связанных с беременностью и родами, осмотры у специалистов, лечение при необходимости, средства для реабилитации после родов, – начинает перечислять врач.

– Спасибо, я понял. Олл инклюзив.

– Именно.

– Хорошо, я дополню список. Готов дать пять миллионов, но кандидатка должна подходить идеально. И срок как можно быстрее. Отправьте договор мне на почту. Мои юристы разберутся. А вы пока найдете подходящую кандидатку.

Сергей Борисович подскакивает на месте и протягивает руку:

– До скорой встречи и простите, что напоминаю… Нам бы оборудование для новой лаборатории. – Ну разумеется, должен же и врач получить свою выгоду. Тем более что мы договаривались об этом.

– Счет можете отправить туда же. – Я чуть придерживаю руку врача. – Только помните, что Ларисе об этом не знать не нужно. Для ее же блага.

– Конечно-конечно! – часто кивает Сергей Борисович.

Лариса ждет меня на парковке. Стоит подойти, как чувствую специфический запах. Опять курила. Морщусь. Может, именно потому и бесплодна, что курит не прекращая. И где только взяла новую пачку? Неужели в ларек бегала? Не верю. Кидаю взгляд на водителя, тот виновато опускает взгляд. Все понятно, приказала пойти и купить.

– Лара, ты опять? – сужаю глаза.

– А что? Раз рожать мне не надо, могу и понаслаждаться жизнью. А ты только и знаешь, что пилить меня.

– Вела бы себя прилично, не пилил бы. Садись в машину, – делаю знак водителю.

– Я еще не закончила, – возражает Лариса и снова лезет в сумку. Отбираю, нахожу пачку и все повторяется: сминаю, бросаю в урну, а потом хватаю Ларису за локоть.

– Закончила, – открываю дверцу, запихиваю жену в машину и сажусь сам.

Два месяца спустя

Марина

Пробегаю глазами по диагнозу. Боже, его даже не выговорить. С содроганием произношу вслух страшный вопрос:

– Это л-лечится?

Эльвира Матвеевна, заведующая детской больницей при университете, тяжело вздыхает. В глазах, спрятанных за очками в толстой роговой оправе, мелькает вся моя жизнь. Неужели нет?

– Ну вы же понимаете, никто не даст гарантий, но то, что мы выявили у Саши это заболевание в ранней стадии, может сыграть на руку.

Я вся превращаюсь в слух, мысленно торопя врача говорить быстрее и одновременно молчать, не озвучивать страшное. Мысли мечутся, ком подкатывает к горлу, мешая дышать. Боюсь услышать, сколько осталось жить моему брату.

– Вот только лечение заграничное и очень дорогое. – Заметив, что моя рука дернулась к горлу, Эльвира Матвеевна торопится продолжить: – У нас есть соглашение о сотрудничестве с другими больницами, где занимаются такими детками.

Она недолго роется в бумажных завалах на столе, а после протягивает мне яркий буклет. Невидящими глазами смотрю на красивые картинки, обещающие счастливое и светлое будущее без боли и смерти.

– Израиль и Германия в настоящее время готовы предоставить все необходимое. Вам необходимо всего три укола.

Три укола. Всего. Звучит не так страшно.

– Каждый из которых стоит полтора миллиона рублей.

Сердце ухает вниз. Четыре с половиной миллиона! Откуда они у меня? Я работаю в магазине у подруги, продавая «бренды» из Китая. Иногда подрабатываю официанткой. Даже если попрошу у подруги, у нее таких денег нет. Можно попробовать сходить в банк. Все-таки квартира, залог и все такое. Ну и остается слабая надежда на маму.

– Как скоро ему необходимо быть в клинике?

– Как можно скорее, – твердо говорит Эльвира Матвеевна. – Вы же понимаете, нельзя затягивать с лечением. Состояние может ухудшиться, и тогда…

– Понимаю. Я найду деньги. – Я должна!

– Уверены? – В голосе врача звучит сомнение.

– Чего бы мне этого не стоило! Когда они нужны?

– Предоплата в один миллион рублей через неделю, до того как я переведу Сашеньку в другую клинику. А остальное по мере проведения лечения в течение года.