Натализа Кофф - Шторм

– У тебя есть там что-нибудь из болеутоляющего? – хмуро спросила я.

Дэн уже вернулся с тем самым «волшебным» чемоданчиком и, услышав мои слова, изогнул бровь, словно взглядом говорил: «Что, тебе уже можно доппинг?». Но с упреком произнес:

– И ты собралась на гулянку.

– Да не пойду я никуда! Достал, блин! – психанула я и без стеснения водрузила поврежденную конечность на невысокий столик, разумеется, для удобства вредного доктора Штормова. Ведь он сам виноват в появлении пореза на моей ноге! Вот пусть сам и лечит!

– Отчего же? Сходи, конечно, – хмыкнул Дэн.

Шторм присел на тот же столик, где покоилась моя поврежденная конечность. Я хотела немного сдвинуть ногу, чтобы она не касалась мужского бедра. Но руки Штормова меня опередили.

Мужчина просто взял и устроил мою ступню на своем колене. Не спорю, так было гораздо удобнее. Уровень столика позволял Дэну сидеть напротив меня, не сгибаться в три погибели и не тянуться, чтобы срезать старый бинт.

Я неожиданно для самой себя очень смутилась. Прямо таки чувствовала, как предательский румянец подбирается к щекам. И чтобы как-то выйти из ситуации без потерь, откинулась на спинку дивана, поправила платье, которое немного «подпрыгнуло», и вынула телефон из сумочки.

Я собиралась написать Машке, вкратце пояснить, что из-за «боевого» ранения не смогу появиться на ее тусовке. И еще хотела заказать пиццу, валяться у себя в комнате и жалеть себя всю такую больную, одинокую и измученную.

Дэн тем временем срезал старый бинт. Я украдкой, стараясь не привлекать внимание Шторма, поглядывала на его лицо.

Я всегда замечала, что друг отца красив. Не такой, как слащавая модель, а действительно красив: волевой подбородок, нос с небольшой горбинкой, короткая стрижка, и самое убийственное – это улыбка. У Шторма была идеальная улыбка, сродни оружию массового поражения. Жаль, что Дэн редко им пользовался. Редко улыбался. Но я давным-давно заметила, что на щеках мужчины иногда мелькают прелестные ямочки. И тогда Штормов становится просто неотразим.

Интересно, почему обо всем этом я думаю именно сейчас?

И пока мои мысли вращались вокруг серьезного, собранного и занятого Дениса Алексеевича, он уже обработал рану. В мужских руках мелькнул какой-то тюбик с мазью.

– Рана чистая, но перестраховаться не повредит, – пробормотал Дэн.

В одной руке он все еще держал тюбик, собираясь смазать рану на моей ступне. Вторая ладонь легла на пальцы ног, а потом вдруг сместилась. Движение было коротким. Одно касание горячей ладони. Но какое-то жадное, жаркое, обжигающее.

И я поняла, что не дышу. Я смотрела на Дэна поверх телефона. И забыла, что нужно «прятаться», делать вид, будто я слишком занята, чтобы заметить такую мелочь.

– Не дергайся. Может быть, будет щипать, – предупредил Шторм.

Его голос казался мне приглушенным, словно мужчина говорил через силу.

– Хорошо, – выдавила я, напрягаясь всем телом, словно готовилась к волне чудовищной боли.

Шторм действовал на меня странно. И пока я, не мигая, наблюдала за каждым движением мужчины, он обхватил широкой ладонью мою стопу.

– Твою мааать, Дэн! – простонала я, когда прохладная мазь коснулась незажившей раны.

– Все, все, скоро пройдет, – пробормотал Денис.

Тюбик с мазью оказался на столе. А Шторм теперь уже двумя ладонями поглаживал мою ногу. Причем всю, от стопы и до коленки.

Я прикрыла глаза. Рану словно кололи тысячью невидимыми иглами. И я прикусила губу, чтобы не орать матом на лечащего врача.

Боль начинала стихать. А Шторм, взяв в руки бинт, принялся накладывать аккуратную и ровную повязку.

Телефон я уронила на диван. Полулежала, глядя в потолок и изучая сверкающую люстру, которая мне никогда не нравилась. Слишком пафосной была. Но Шторм сказал, что эту вещь подарил ему шеф на новоселье, а, стало быть, отказаться было нельзя. Вот и висит целое состояние в самом центре квартиры Штормова.

И пока я пересчитывала все лампочки, цветочки, лепесточки и прочие украшения над своей головой, Штормов закончил с перевязкой. Но не торопился вставать. Так и сидел, удерживая ладонями мою ногу на своем колене.

Когда мой мозг устал от математических подсчетов, я все же взглянула на Дэна. Стало просто любопытно, почему мужчина вдруг превратился в молчаливый памятник.

– Дэн? У тебя все в порядке? – сочла нужным поинтересоваться я.

Взгляд Дениса смотрел, словно сквозь меня. Его ладони удерживали мою ногу. А большой палец правой руки выводил странные узоры под моим коленом, посылая мурашки по всему телу.