Вера Бойчук - Так не бывает

– Ты что говоришь такое? – прошептала Ева, не веря своим ушам, – на какой уровень? Да меня тошнит от тебя! Кто ты такой, что решаешь за меня?

– Я – твой муж! Твой господин! – в два шага он приблизился к ней, и тяжёлая ладонь обрушилась на лицо девушки.

От сильного удара, не устояв на ногах, Ева упала перед ним на колени, держась одной рукой за щёку. В голове звенело, из разбитой губы потекла кровь.

Он склонился над ней, крепко обхватил пятерней её подбородок, поворачивая голову вправо и влево, рассматривая результаты своей работы, и прошептал:

– Ты без меня никто и будешь делать то, что я скажу. Ясно? – его глаза потемнели.

Еве стало страшно. Она попыталась отвернуться, но он всё ещё держал её лицо железной хваткой.

Она понимала, что не сможет противостоять ему. Она слишком слабая по сравнению с ним.

" Пусть говорит, что хочет, лишь бы успокоился. С ним это и раньше срабатывало. Надо просто молчать". Но для себя она уже всё решила и твёрдо знала, что будет делать дальше. В этот раз она не сможет проглотить эту боль!

Видя её смирение, он понемногу разжал пальцы и отошёл в сторону. Окинув взглядом стол, на котором стояли принесённые продукты, произнёс:

– Ты собиралась накрыть праздничный стол? Замечательно. Я уйду ненадолго. Ты приведёшь себя в порядок и подготовишься к моему возвращению. Вечером из школы вернётся наша дочь и мы отпразднуем юбилей, как и собирались. Слышишь, Ева? Не смей мне перечить!

В ответ Ева смогла лишь слабо кивнуть головой.

– Ну вот и славно, – сказал Евгений уже спокойным голосом, развернулся и вышел, громко хлопнув за собой дверью.

Ева поднялась с колен и на дрожащих ногах направилась в спальню. Смахивая горькие слёзы, она старалась держать себя в руках и не думать сейчас о случившемся. "Потом, всё потом" . Зайдя в комнату, она окинула её взглядом. Это место уже давно не было уголком её счастья и покоя, как раньше. Это было зловещее место, насквозь пропитанное похотью и грязью.

Наспех вынув из шкафа большой чемодан и несколько дорожных сумок, она начала бросать в них всё самое необходимое: вещи, обувь. На улице стояла осень, поэтому пришлось брать и тёплую одежду тоже. Ева металась из комнаты в комнату, открывая шкафчики и вываливая на пол их содержимое. " Так, деньги, документы ".

Ева опустилась на пол перед шкафом и с нескрываемым отвращением отшвырнула в сторону вещи мужа. За ними располагался вмонтированный в заднюю стенку металлический сейф. Быстро набрав несложную комбинацию, она дёрнула дверцу, и та послушно открылась. Ева достала нужные документы и деньги. Взяв в руку стопку купюр, Ева нахмурилась. Денег в пачке оказалось значительно меньше, чем было недавно!

После продажи квартиры её мамы, большая часть ушла на лечение, а всё то немногое, что осталось, решили не тратить и положить в банк неприкосновенным запасом. Евгений всё собирался сходить и открыть депозит, но, видимо, так и не дошёл до банка.

– Вот сволочь! – с обидой бросила Ева.

При воспоминаниях о маме, Ева всё-таки не выдержала и дала волю слезам.

"Мама, мамочка! Как же так? Тебя нет со мной, когда ты мне так нужна!" – в мыслях обращалась она к своей маме, которой не стало год назад. Диагноз приговором «рак молочной железы» настиг внезапно и ударил по самому больному. А дальше всё по схеме: лучевая терапия, мастэктомия, химия. И лишь одному Богу известно, кому повезёт выиграть в лотерею, под названием судьба. Но, видимо, фортуна оказалась не на их стороне. Она показала себя как жестокая тварь, которая уносила с собой в могилу самого дорого человека, ту единственную, которой была нужна. Маме удалили вторую грудь. Но и это не помогло. Вообще ничего не помогло, ни деньги, ни связи мужа, который доставал дорогие лекарства и договаривался с самыми престижными докторами. Как в тумане. Большую часть времени Ева проводила больнице, а оттуда бегом домой, где её ждали муж и ребёнок. Как она тогда сама не свалилась с жуткой депрессией или от истощения? Но как ни боролась она, как ни прыгала выше головы, костлявая всё же сделала своё дело: мамы не стало. Тогда в её груди погас огонь, который мама поддерживала все эти годы. Для неё перестал существовать мир как таковой. Было дико смотреть на людей, продолжающих как обычно заниматься своими делами, которые сидели в кафе, улыбались, дышали. Она грызла по ночам подушку и выла от бессилия, понимая, что уже не вернуть, ничего не сделать. Как заливалась истерическим хохотом, когда звонили родственники тех, кто лежал с мамой в одной палате с таким же диагнозом. За какое-то время не стало их всех. Один за другим затухал свет их миров, как выключаются фонари с наступлением утра. Но она держалась. До последнего не разрешала себе пойти за мамой следом, а ведь так хотелось! Из-за Лизы. Знала, что кроме неё, ребенок никому не нужен, ни мужу, который ещё больше отдалился, отгородился от семьи, словно её горе его не касалось, ни свекрови, этой старой змее, которая любила лишь своего сыночка.