Виталий Радченко - Авессалом-2. Портал. Все, к чему прикасается тьма, хранит ее отпечаток

Крещендо голосов достигло апогея, и камень вдруг лопнул, разлетевшись кровавыми сгустками. Сладкая судорога волной прокатилась по телу, наливая мышцы силой. Я вскочил с дивана, задыхаясь и ощупывая себя дрожащими руками. Красные круги мелькали перед глазами в безумном хороводе. В глубине солнечного сплетения «потянуло». Я неосторожно вновь мысленно коснулся воронки и тут же выскользнул из тела, которое стало медленно заваливаться назад. Бесплотный, я вихрем описал круг по комнате и, скользнув обратно в себя, тут же нырнул в темный омут. Голоса, огни, камень, кровь. В этот раз все прошло очень быстро, и упавшее на диван тело было вновь подконтрольным. Правда, в тот раз я этого не понял, потому что потерял сознание. А может быть, просто уснул. Следующей ночью все повторилось. А еще через день я сделал это сам. Двенадцать раз подряд.

Поезд уже вовсю мчался по Минску, приближаясь к вокзалу. Моя спутница пошевелилась и открыла глаза.

– Я что, заснула? – Анастасия огляделась по сторонам. – Ой, Сева, я что, спала у тебя на плече? Какой ужас! Прости, пожалуйста.

– А? Что? – Я отчаянно хлопал глазами, старательно изображая только что проснувшегося человека. – Я и не заметил! Ох, спал как продавец пшеницы.

В конце концов, несмотря на наше необычное знакомство и свои внешние данные, Анастасия – мой шеф, коллега и ничего более.

– Не заметил, да? – она пристально посмотрела мне в глаза. Потом ослепительно улыбнулась. – Ну вот и славно!

Девушка вскочила на ноги и сладко потянулась. От вида ее упругой попки на расстоянии нескольких сантиметров от моего носа у меня захватило дух. Она обернулась и плюхнулась на противоположное сиденье.

– Очень впечатляюще… – пробормотал я.

– А? Ты что-то сказал? – Анастасия, согнувшись, шарила под сиденьем в поисках туфель, которые она сбросила, как только поезд тронулся.

– Только то, что вы прекрасны, Анастасия Игоревна!

– О, как любезно с вашей стороны, дорогой Авессалом!

Она умудрилась изобразить книксен, застегивая туфли. Это вышло так забавно, что я фыркнул от смеха.

– О, в этом все вы – современные мужчины! – Анастасия сделала движение, словно оправляла пышное платье с кринолином (на самом деле деловая юбка-карандаш едва прикрывала ее колени). – Вам бы лишь посмеяться над репутацией бедной девушки!

– Поверьте, мадемуазель, – я поддержал игру, – ваша репутация в самых надежных руках! И именно поэтому обязуюсь держать их от вас подальше!

– Вот и хорошо, – вдруг ставшая вновь серьезной, Анастасия поджала губы. – Не хватало, чтобы шептаться стали в агентстве.

– Любопытно, с какой это стати… – пробормотал я. – А вообще, для этого у них есть Вероника. Ну что, идем?

– Идем.

Она подхватила объемную сумочку и, отодвинув дверь, вышла из купе. Я, забросив на плечо рюкзак, последовал за ней.

В тамбуре толпились пассажиры. Молоденькие девушки, с виду студентки первого курса, слушали музыку с помощью одной гарнитуры наушников, смешно качая головами в такт только им слышной песне. Парень в камуфляжной куртке держал на поводке лохматого пса, вжав его в угол тамбура. Пожилая дама в черном платке нервно прижимала к груди сумочку, подозрительно поглядывая на пса, елозившего по полу. Небритый мужичок неопределенного возраста, слегка покачиваясь, наблюдал за студентками. При виде Анастасии он расплылся в пьяной улыбке, причмокнул губами и даже открыл рот, явно намереваясь высказать свое мнение по поводу сногсшибательной красоты вновь прибывшей леди. Однако леди одарила его таким ледяным взглядом, что бедняга тут же закрыл свой рот «обратно» и, съежившись, продвинулся ближе к выходу. Я отвернулся, пряча усмешку. Моя прекрасная начальница имела стальной стержень, о который мог обломиться и не такой Казанова.

В этот момент поезд резко затормозил. Стоявшие в тамбуре дернулись, пес залился оглушительным лаем, а мужичок, потеряв равновесие, едва устоял на ногах. Отчаянно балансируя, он схватился за первое, что попалось, а именно за мою ладонь. На мгновение в тамбуре словно пахнуло зимним морозным воздухом. Пес жалобно заскулил, мужчина испуганно захлопал глазами. Поморщившись, я отбросил его руку.

– За поручни держись, – процедил я и вслед за Анастасией вышел из остановившегося вагона.

Начинающийся цирроз печени, хронический гастрит от однообразной пищи, работа на буровой вышке где-то в Северном море, умирающая мать, умственно отсталая сестра-инвалид, давние проблемы с простатой, алименты двум женщинам в двух разных городах – за секунду контакта я «считал» все осознанные и неосознанные проблемы этого бедолаги, который теперь стоял у открытых дверей, не решаясь выйти на перрон. Я поморщился и, вытащив из карманов кожаные перчатки, натянул их на руки, несмотря на теплую погоду. К сожалению, мое сумасшествие не ограничивается способностью покидать собственное тело. Боже, как же я это ненавижу…