Эра Фогель - Оторва для Майора

Мне не страшно. Мне совсем не страшно. Но… все-таки страшно.

– Что ж, если у тебя так много вопросов, – этот Майор-Шахрам, или как там его, надвигался на меня пятитонной бетонной стеной, – то есть смысл задать мне их все прямо сейчас.

Одним косым взглядом он прогнал автоматчика, и теперь мы остались с ним совсем одни под все усиливающимся дождем. Шахрам стоял в одной рубашке, без верхней одежды, и должно быть он уже промок насквозь, но ни один мускул не выдавал в нем этого.

– На беседу не настроена, – колко бросила я и ощетинилась, на всякий случай готовая к нападению.

– Коне-ечно, – оскалился он. – Ты ведь только из-за спин своих дружков тявкать умеешь. Лично-то сказать нечего.

– Ну Вы меня еще на понт возьмите, – я дерзко уткнула кулаки в бока.

И хоть я очень хотела замять эту разборку, но здоровяк меня начал выводить. Ему же хуже.

Мужчина кашлянул, словно пытался отвлечь, а затем одной рукой без усилий схватил меня за загривок куртки, поднял над землей на полметра и понес как шелудивую собачонку. Только гримасы брезгливости не хватало! Хотя может она и была, но я была слишком занята сопротивлением.

– Пусти! Придурок! Куртку мне порвешь! – я пыталась ударить этого громилу своим маленьким кулачком, но Шахрам вытянул руку вперед и безо всяких усилий тащил брыкающуюся меня на вытянутой руке.

Надо сказать, что пуховик у меня был качественный и выдержал все мои трепыхания, хотя скорее всего мой вес в сорок килограммов был не предназначен для серьезной борьбы даже против пуховика.

– Только тронь меня – тебя засадят! – уже не на шутку испугалась я. – Я здесь по ошибке! Отцу просто вздумалось проучить меня! Но через два дня он меня заберет, а ты будешь смотреть в небо через клетку! Громила! Верзила! Горилла небритая!

– Как обидно, – печально произнес здоровяк. – Как же мне жить-то после твоих слов? А, Сафина?

Тем временем этот мужлан занес меня в помещение, больше напоминающее КПЗ. Затем швырнул меня на стул, однако все также придержал за загривок куртки, чтобы я не упала. И финальным жестом, он приковал меня наручниками одной рукой к столу, у которого было предусмотрительно вмонтировано стальное ушко, видать, специально для этого дела.

– Извращенец! – я принялась греметь наручниками, что было сил. – Что? Нравится связывать беззащитных девушек? Это по тебе колония плачет!

– Ну-ка рот закрой! – прогремел мужчина, не вкладывая в свои слова оскорбления, и я по непонятным причинам действительно замолчала.

Затем Шахрам уселся за казенный стол и принялся вычитывать что-то из ноутбука.

– Кхм! – кашлянула я. – Я Вам тут не мешаю, нет?

– Итак, Сафина, – вновь обратился ко мне Шахрам. – Посмотрим, насколько ты невиновная. За последние два года у тебя было семь приводов в полицию. Разгром в торговом центре, кража кроссовок из магазина спортивной одежды, нападение с воображаемым пистолетом в пакете на кассиршу, нападение на таксиста, угон скутера, угон машины с последующим попаданием в ДТП, продажа паленного телефона и кража кошачьего корма из зоомагазина.

– Весело мне было, да? – гордо улыбнулась я.

– У меня только один вопрос, – проигнорировал мою реплику Шахрам. – Зачем тебе понадобился кошачий корм?

– Холодно было! – оправдывалась я. – А возле магазина кошки терлись! Я по-человечески попросила продавца покормить их. Жалко ему что ли?! Там этот корм на развес! Чуть-чуть кому-то недосыпет и все. А он в позу встал! Отец мне карту заблокировал, поэтому пришлось украсть.

– Иронично, – фальшиво улыбнулся майор. – Но именно этот корм стал для твоего отца последней каплей. Ты принимаешь что-то запрещенное?

– Я отказываюсь продолжать беседу без своего адвоката! – заявила я и закинула ногу на ногу. – Больше я тебе ничего не скажу!

– А больше мне ничего и не надо, – отрезал Шахрам. – Если ты еще не поняла, то ты здесь надолго. Также если ты что-то принимаешь, то у тебя начнется кризис, и никто носиться тут с тобой не будет. Будешь переживать его сама. Кататься по полу и молить о помощи.

– Ничего я не принимаю, – обиделась я. – Проверяйте хоть сколько.

– Отлично, – заключил Шахрам. – За сегодняшнюю дерзость ты остаешься без ужина, и до завтрашнего утра пробудешь здесь.

Мужчина указал на нары за решеткой.

– Подавись моим ужином! – я снова ощетинилась. – Если тебе доставляет удовольствие забирать еду у беззащитных девушек, то на здоровье! Но если я завтра к утру тут помру, тебе не жить!