Анна Яковлева - Точка возврата

Всю свою жизнь Вера Ивановна испытывала острый недостаток внимания, и жила с обидой на окружающих. На дочь обида была особенно глубокой: родная кровь, и такое бездушие!

Обида усилилась, когда Женя похоронила мужа и замкнулась в себе. «Надо думать о живых, а не о покойниках», – рассудила Вера Ивановна и на самом деле слегла.

Сбережений в семье не было, денег все время не хватало, ко всем бедам выяснилось, что муж Жени купил мотоцикл «Ямах» в долг. Продавец не хотел забирать мотоцикл, требовал денег. Вера Ивановна рыдала, закрывшись в ванной, и пропустила момент, когда у дочери появилось желание умереть.

Женя укладывала сына спать, ждала, когда затихнет мама, бродила по квартире и высматривала место, где лучше набросить петлю. «Люстра не выдержит, – хладнокровно рассматривая потолок, решала молодая вдова, – наверное, лучше в ванной на трубе».

Когда мысль о суициде стала навязчивой, Женя столкнулась на остановке со странной теткой.

Тетка сидела на скамейке бесформенным кулем, свесив голову на грудь. Шея – один сплошной кровоподтек. Кожа на шее шелушилась и местами сворачивалась в бахрому. Фигура внушала страх: тело было пустым, в нем не было жизни, души. Безвольно опущенные плечи и руки, уставленный в одну точку взгляд. С трудом отрывая ноги от земли, тетка дотащилась до автобуса и поднялась по ступенькам. Зомби – первое, что приходило в голову, при виде женщины. Очевидно, это была самоубийца, вынутая из петли.

Женя вняла предостережению судьбы, выбросила из головы мысли о побеге, но внутри у нее все застыло. Она перестала радоваться жизни, и жизнь шла навстречу – перестала радовать.

Незаметно в доме прочно обосновалась нужда. Точно вражеские полки из засады пошли в наступление болезни, поломки, мелкие потери и даже кражи. На Артеме вещи горели, сын все время терял рукавички и шарфики, а самой Жене дважды срезали сумку в автобусе, будто воры на ее лице видели приглашение не стесняться.

Женя не успевала отбиваться и уворачиваться от мелких, подлых уколов опытной фехтовальщицы-судьбы.

Поэтому когда Мелентьева принесла фотографию кавказского мужчины и его письмо, Женька уже не сопротивлялась.

…В письме, которое Алла получила на электронный адрес брачной конторы, не было ни одной грамматической или пунктуационной ошибки, оно было гладким и стерильным. К письму прилагалось фото, с которого на мир взирал коротко стриженый, насупленный, вислоносый гражданин с ушами, как у сахарницы – можно держаться. Звали орла Аслан Алаев.

«Здравствуйте, – писал мужчина, – меня заинтересовала женщина по имени Евгения. О себе: я вдовец».

В конторе, читая письмо, Нинэль не удержалась, фыркнула:

– Ну, и как они будут вместе смотреться? Как два надгробия? Лучше уж пусть Хаустова вдовой остается. Ох, не везет моей подруге.

«Я осетин, живу во Владикавказе, – продолжила чтение Нинка, – война унесла семью и всех моих родных. Решил уехать из города, где все напоминает мне о потерянном счастье и любви. Я не хочу при жизни превратиться в тень, надо жить, а здесь возродиться я не смогу».

– Нормально. Может, Женьке тоже куда-нибудь податься?

– От себя не уедешь, – урезонила начальницу Алла, – и вообще, осетин – это плохо.

– Почему?

– Они мстительные. Помнишь отца семейства, который убил швейцарского авиадиспетчера?

– Который за смерть семьи отомстил?

– Да. У них разговор короткий: чуть что не так – кинжалом по горлу, и привет. Может, ну его?

На вид мужчине было меньше сорока, но Нинка не доверяла фотографиям, она знала, как легко идут на подлог женихи, стремясь получить желаемое: высылают фото пяти-, а то и десятилетней давности.

– Ладно, отдам фотографию Женьке, пусть сама решает. В конец концов, это единственный кандидат за три года – рекордсмен.

Нинка распечатала портрет жениха, похожий на фото в рубрике «их разыскивает милиция».

Женя с досадой взглянула на претендента, перевела взгляд на подругу:

– И что дальше?

– Может, пусть приедет? – осторожно предложила Мелентьева.

От одной мысли, что кто-то, кроме Нинки, пытается проникнуть в ее мирок, падало настроение.

– А если приедет?

– Встретитесь, поговорите каждый о своем и разойдетесь, – заверила Нинка.

Женя нахмурилась, представляя встречу с незнакомым мужчиной: одни хлопоты. В своем старом пальто ей только на огороде ворон пугать – стопроцентная всхожесть семян и урожайность гарантированы.

«Ладно, пусть Нинка убедится, что все бесполезно. Может, наконец, отстанет», – решила Женя.