Анна Яковлева - Точка возврата

– Евгения Станиславовна, где приказ?

Женя оторвалась от монитора.

– Какой приказ?

Господин устроился на стуле для посетителей, откинулся на спинку и по-мальчишески покачался, балансируя на двух задних ножках.

Эта манера раскачиваться на стуле подвергала нервную систему большому испытанию: покойный муж Андрей обожал дразнить Женьку, раскачиваясь подобным образом. Отклонялся назад так, что несколько раз опрокидывался. Вот и сейчас Женя в напряжении ждала, что посетитель сверзится вместе со стулом – не сверзился.

– Евгения Станиславовна, – обратился к Жене щеголь. Спохватившись, он оставил стул в покое. – Похоже, мы с вами не сработаемся.

Женя застыла, ожидая продолжения, объяснений или намека. Вместо этого посетитель с упреком посмотрел Жене в глаза и тут же отвел взгляд. Женя его понимала – сама на себя старалась смотреть как можно реже. «Неужели управляющий?» – вспыхнула догадка, от которой внутри у Женьки все завязалось в узел.

Управляющий, о котором шептались по углам уже несколько недель. Топ-менеджер, кризисный управляющий или антикризисный, или что-то в этом роде, с революционной фамилией. Дзержинский? Нет. Троцкий? Нет, не Троцкий. Или Бухарин? Кажется, да, точно, Бухарин

– Борис Борисович в больнице, – поделился с Женей далеко не свежей новостью «господин Бонд».

Хаустовой почудился упрек в голосе революционера, будто это она, Женька, обанкротила их посудную лавку и довела добрейшего ББ до инфаркта.

Женя протянула руку к документам на краю стола, подтащила паспорт, открыла и прочитала:

– Евгений Станиславович Халтурин.

Мысли разбежались, голос перешел на шепот.

– Ясно.

Не Бухарин и не Троцкий – Халтурин. Женя почувствовала подвох в имени, отчестве и фамилии управляющего. Полный тезка, только мужского рода, и фамилия на ту же букву, что у нее. Разве так бывает?

И опять, точно подслушав Женины мысли, Евгений сказал:

– Бывает. Так вот, Евгения Станиславовна, боюсь, придется с вами проститься.

– Почему? – шепотом поинтересовалась Женя. Звук пропал.

– Ну, хотя бы потому, что вы игнорируете распоряжения начальства, – на лице Халтурина появилась покровительственная улыбка, – и чтоб нас не путали.

Вспыхнув, Женька попыталась увильнуть от ответственности:

– Я ничего не игнорировала. У меня сегодня «пенсионный» день, а вас никто не представил, и сами вы не догадались представиться. Мысли я читать не умею. С какой формулировкой собираетесь уволить? За то, что кадровик не умеет читать мысли? Такой статьи в кодексе нет. А перепутать нас нельзя даже с перепоя, даже спросонья, даже… не знаю, – с обидой закончила она и поняла, что получился наезд, а не оправдание.

– Логично, – рассматривая что-то на макушке пыльного фикуса у окна, согласился Евгений Станиславович. – Так как насчет приказа?

Серые глаза покосились на Хаустову.

Женя метнула взгляд на часы. Они показывали конец рабочего дня. Пока она попадет в сад, пока они с Темой приползут домой, пока она приготовит ужин, покормит маму с сыном, вымоет посуду, почитает сыну сказку. Пока приготовит на завтра Теме и себе одежду, будет уже ночь. Хорошо, не ночь, поздний вечер. Потом в душ и спать. Что случится, если она напечатает этот злополучный приказ завтра?

– Может, до завтра потерпит? – вышла из тоскливой задумчивости Женя.

– Домой спешите? Имейте в виду, мне больше по душе работники, которые не смотрят на часы. Хорошо, – вдруг разрешил Халтурин, не обратив внимания на Женин презрительный взгляд, хлопнул себя по коленям и поднялся, – до завтра приказ потерпит, но предупреждаю: не опаздывайте. Я этого не люблю. Завтра собрание трудового коллектива, надеюсь, вы будете.

Он вышел, оставив в кабинете колючий запах какой-то изысканной туалетной воды.

Женька, понюхала воздух, спрятала документы управляющего в сейф и стала собираться.

Ясно, что этот кекс начнет закручивать гайки, как все новые начальники. ББ все знал о Женьке, сочувствовал. Она пользовалась лояльностью директора, иногда даже злоупотребляла. С сегодняшнего дня все льготы отменялись. Теперь будет, как захочется левой пятке управляющего. Никакой КЗоТ не убережет ее от самодура-начальника. Этот уволит за то, что менеджер по персоналу мысли читать не умеет, найдет статью.

Начнет цепляться: минута опоздания – штраф, две минуты опоздания двойной штраф. Ошибка в приказе или в трудовой книжке – лишение премии. Жалоба – увольнение. Обложит со всех сторон, как волка загонит и предложит написать заявление по собственному. Плавали – знаем.