Сара Шпринц - Что, если мы останемся

– Какая честь! Чем обязан?

Положить трубку. Немедля. Хотелось сделать это прямо сейчас. После каждого звонка родителям я вспоминала, почему так намеренно избегаю контакта с ними.

– Не хотела тебя беспокоить… – Я намеренно включила дурочку, так как знала, что это доводит отца до белого каления. Потому что Гиллзам, видите ли, не пристало вести себя по-идиотски. – Я хотела узнать номер телефона нашего банковского консультанта. Похоже, с моими картами что-то не так.

Отец коротко рассмеялся. И в этот момент я должна была уже понять. Но какая-то ничтожная часть меня все еще надеялась, что у отца есть что-то наподобие сердца. Голоса в трубке постепенно пропали, он, видимо, вышел из бюро. Джонатан Гиллз не вел личных бесед при сотрудниках. Я услышала приглушенный стук захлопывающейся двери кабинета.

– Думаю, он не сможет тебе помочь, – ответил отец, а я закатила глаза. – Во всяком случае, пока я не разблокирую твои карты.

Мне потребовалось целых три секунды, чтобы понять значение его слов. Я открыла рот, но с моих губ сорвался только истерический смех.

– Очень смешно, правда.

– Честно говоря, я надеялся на твой здравый смысл, Эмбер.

Резкость в голосе отца и понимание происходящего парализовали меня. Не может быть, чтобы он… Нет, это абсолютно невозможно. Ни он, ни мать не могут знать о моем отчислении. Да, мой отец – профессор архитектуры в Университете Британской Колумбии в Ванкувере. Но слухи не распространяются так быстро! Это не школа, где родителей письменно информируют об успеваемости детей. Я взрослая и самостоятельная личность.

Я судорожно сглотнула. Ведь так же?..

– Может, объяснишь мне уже, в чем дело, – прошипела я в трубку. Отец усмехнулся, и у меня вспотели ладони.

– Довольно грустно, что ты позоришь нашу семью, не сдав такой смешной предмет, как строительное право, но почему я должен узнавать это за ланчем с Генриеттой Галлахер?! В присутствии моих близких коллег и важного заказчика. Ты хоть представляешь, в каком свете нас выставляешь?

Голова закружилась, и я крепче вцепилась в трубку.

Нет, нет, нет. События разворачиваются не по плану. Родителям все стало известно. Хуже того, лично из уст моей профессорши. Ощущение, что меня подставили.

– Я должна теперь извиниться? – От неожиданности паника привела меня в бешенство.

– Это было бы весьма кстати, – рявкнул отец.

Мне захотелось разбить телефон о стену спальни.

Вот черт. Что дальше, Гиллз?

– Я уже ищу работу. И думаю, что делать дальше.

– Ты можешь не беспокоиться по этому поводу. Дальше у тебя – Ванкувер.

Я нервно рассмеялась:

– Если вы думаете, что из-за этого я вернусь, то вы ошибаетесь. Я совершенно не намерена…

– Эмбер, боюсь, ты меня не совсем понимаешь. Я заблокировал банковские карты и расторг договор аренды твоей квартиры в Торонто. К счастью, домовладелец пошел навстречу и согласился расторгнуть прямо сейчас. У тебя есть три дня, чтобы освободить квартиру. – Я открыла рот, чтобы сделать вдох и возразить, но отец не дал мне и слово вставить. – Ты перешла все границы, дорогая. Вылетаешь в Ванкувер в пятницу, билет у тебя в электронной почте.

– Как, да кто ты такой?!

– Идиот, который потратил половину состояния на тебя и твое образование. Тридцать шесть тысяч долларов, Эмбер! Это только плата за обучение! Плюс квартплата и все остальные твои расходы. Думаешь, мы допустим, чтобы эти баснословные суммы пропали зря? Нет, ты сильно ошибаешься.

– Супер. И что теперь? Что я должна сделать? Или ваши деньги могут отменить мое отчисление?

– Не деньги, а связи. – Я задрожала, голос отца стал еще суровее. – Я переговорил с деканом факультета. И в твоем случае возможно применить исключительный порядок зачисления. Ты продолжишь обучение архитектуре здесь. Как и положено Гиллзам.

– Это просто смешно! Я совершеннолетняя, ты не можешь решать за меня.

С каждым словом я говорила все громче, сердце билось быстрее, меня охватила самая настоящая паника. Я чувствовала, когда отец говорит совершенно серьезно. Не раз испытывала это на своей шкуре.

– Ты думаешь, я столько лет вкладывал в тебя деньги, чтобы из-за одного твоего каприза все перечеркнуть? Нет, ты глубоко заблуждаешься.

– Это не каприз, черт возьми! Я ненавижу архитектуру, мне она совершенно не нравится.

– Ты выбрала этот факультет по собственному желанию.

Я затаила дыхание. Он был настроен действительно серьезно.

– Ты не можешь так поступить. Ты не имеешь права!