Ксения Пашкова - Натали Лан

– Простите, но я ничего не понимаю, – я окончательно запуталась и чувствую неконтролируемое раздражение, – разбирайтесь сами.

Уходя, я замечаю, как Ник подсаживается к Ясми, и как та опускает голову ему на плечо. Этим двоим под силу справиться с чем угодно, и им точно не нужна помощь человека вроде меня.

Я выхожу из примерочной с охапкой яркой разноцветной одежды и сбрасываю ее на стоящий неподалеку стол.

– Ничего не понравилось? – недоумевает мама.

– Нет.

– Но почему? – она выуживает желтую водолазку с длинными рукавами. – Может, посмотришь еще разок?

– Нет.

– Не понимаю, – мама растерянно озирается по сторонам, – что не так?

– Все нормально, просто пойдем посмотрим что-то другое, – предлагаю я, стараясь не выдать себя дрожащим голосом.

– Хорошо, идем.

Через час мы выходим из магазина, у меня в руках небольшой пакет с одеждой черного цвета. Мама ласково берет меня за руку, и этот жест пробивает брешь в моей защите. Я останавливаюсь посреди торгового центра и, опустив голову, беззвучно плачу. Неожиданные слезы удивляют нас, и мы обе не знаем, что следует говорить или делать в таком случае.

– Ты уверена, что не хочешь купить что-то еще? – тихо интересуется мама, продолжая крепко держать мою руку. – Что-то другого цвета?

– У нас в школе запрещено носить яркую одежду.

– Да, но когда тебя это останавливало? – она всегда поддерживала мое бунтарство и позволяла самовыражаться, но сейчас ее попытки поднять мне настроение делают только хуже.

– Мам, – сквозь слезы прошу ее я, – мы можем просто поехать домой?

– Да, конечно, – окончательно растерявшись, она непроизвольно выпускает мою руку, и в этот момент я словно навсегда лишаюсь ее поддержки, чувствуя, что отныне буду сама по себе.

Если бы мама все-таки спросила, почему я сложила всю старую одежду в холщовый мешок и отнесла его в кладовку, она бы узнала, что ее дочь стала жалкой трусихой.

В то время я вела личный дневник, куда удавалось записать все то, что никогда не будет произнесено вслух. После похода в магазин в нем появилась очередная запись.

Дорогой дневник!

Я прочла в журнале, что черное стройнит, но не особо в это верю.

Знаешь, чего я хочу?

Чтобы меня перестали замечать.

Чтобы, когда я иду по школьному коридору, никто не поворачивал голову в мою сторону.

Чтобы они перестали рассматривать меня и мое тело.

Я хочу стать невидимкой. Вот я есть. А вот меня нет.

Черная невзрачная одежда. Никаких вырезов и коротких рукавов.

Я не оставлю им даже малейшего повода смеяться надо мной.

Они забудут о моем существовании, и станет легче.

Потому что сейчас я буквально не могу дышать.

Каждый день в школе – настоящая пытка.

Приходя туда, не могу перестать думать о том, как окажусь дома.

Может, попросить родителей перевести меня на домашнее обучение?

Просто закройте меня в четырех стенах и оставьте в покое.

Это все, чего я хочу.

Похоже, снова пришло сообщение от Артема в ICQ. Потом расскажу, что он хотел.

Art33mus: Что делаешь?

N@t@: Ничего.

Art33mus: Уже сделала домашку?

N@t@: Нет. Еще делаю.

Art33mus: Давай помогу.

N@t@: Не надо.

Art33mus: Как хочешь.

N@t@: Пока.

Art33mus: Куда ты?

N@t@: Угадай.

Art33mus: Делать домашку? :D

N@t@: Что смешного?

Art33mus: Ничего. Случайно смайлик поставил.

N@t@: Ясно. Я ушла. Пока.

Art33mus: Пока. Удачи с матешей. Там сложные уравнения. Если нужна будет помощь – пиши. Я тут допоздна.

Подперев кулаком подбородок, я слушаю ожесточенные споры Влада и Артема о прочитанной книге. Эта баталия длится уже полчаса и успела наскучить всем присутствующим. Флориан, не выдержав их криков, надевает на голову наушники и сосредотачивается на редактуре нового романа. Мари достает из сумки планшет и включает какое-то приложение для рисования. Юля сидит рядом с ней и завороженно наблюдает за скользящим по поверхности экрана стилусом.

Мне тоже хочется занять чем-то руки и голову, но вместо этого я разглядываю Артема и вспоминаю его ребенком. Тогда его рыжие волосы напоминали огненные вспышки, а сейчас похожи на медь с золотым отливом. Веснушки на бледном лице выделяются не так сильно, как в школьные годы. В детстве я всерьез считала, что эти причудливые оранжевые пятнышки и точки появились на его щеках и носе с небольшой горбинкой после того, как ему в лицо брызнул апельсин.