Ася Невеличка - Любовь не обсуждается

– Нет, Гелечка, ректору из министерства звонили! Все только начинается.

Еще никогда мои слова не были такими пророческими.

Но так просто я не ушла. Я поднялась к коменданту общежития и попросила предъявить мне что-то посерьезней заверения, что ей позвонил ректор и распорядился.

В ответ передо мной легла распечатанная бумага из почты, выписка из приказа о выселении из общежития всех не иногородних студентов.

– И что же, я оказалась единственной не иногородней?

Комендант пожала плечами, а потом схватила за руку и зашептала в ухо почти тоже самое, что до этого говорил ректор.

– Зря ты с Тобольским связалась. Мы плакали все, когда они в наш университет заявление подали! А ты с ним так… Помирись, деточка. Ведь они жить тебе не дадут в этом городе. Хоть бы вообще в покое оставили.

– Надо было спустить ему все издевательства? – в голосе прорезалась горечь.

Сзади стояла только Гелька, а уж она-то знала, почему я наехала на Стаса. Так что ничего такого в том, чтобы об этом узнала комендант, не было:

– Из-за него одна девчонка упала с лестницы и попала в больницу с сотрясением мозга. Другую прижали его дружки и изнасиловали. Он же не может пройти мимо, чтобы не засунуть руку в трусы! Знаете, на чем я его поймала? Он стоял в пролете и баловался зажигалкой! Проверял у всех ли девочек, эпилированы ноги. Не пахнет ли палеными волосами!

– Соглашусь. Дикость. Но все мальчики в его возрасте балуются. И заигрывают с понравившимися девушками…

– С каждой? Доводя их до истерики и больниц? Вынуждая уходить из университета, потому что в полиции просто не приняли заявления об изнасиловании?!

Комендант поморщилась:

– Не кричи. Никто ничего не смог сделать. И ты не сможешь. Так зачем пытаешься воевать против танка с голыми руками?

– То есть вы понимаете, какой он… Какие они уроды, и молчите?

– А что мы можем сделать? – теперь и комендант потеряла свое непоколебимое спокойствие. – Тебя просто отчислили и выселили. Но ты поступишь в другой ВУЗ, найдешь другую квартиру. Мама и папа помогут. А нам что делать? У нас семьи! Это единственная работа, которая кормит. С нами же вообще нянчиться не станут – выкинут на улицу и заменят более тихими, кто стерпит.

– Ну и терпите! А я не буду.

Я развернулась и пошагала на выход, где стояли две мои сумки с вещами.

– Ира! Ну куда ты пойдешь! Ира, стой, – заверещала Гелька, кидаясь за мной, но я не остановилась.

Было так горько и обидно, что слезы против воли текли из глаз, горло раздирали беззвучные рыдания. Только рано я расслабилась. Когда вышла из общежития с планами обзвонить всех подруг, которые смогут приютить, на крыльце меня ждал тот парень, дядя Стаса.

Он выхватил у меня из рук телефон, с размахом бросил на крыльцо и сверху еще припечатал каблуком своих пижонских ботинок, которые я уже пробовала на вкус.

– Ты дебил?! – взвизгнула я и тут же получила по лицу пощечину, моментально трезвея и прикусывая язык.

– Смотри какая неприятность, телефончик твой упал и разбился, – ухмыляясь, процедил он, продолжая топтаться на осколках смартфона.

– Это вы его разбили, – вмешалась подруга.

– Геля, уйди, – предупредила я.

Не хватало еще подругу вмешивать в это.

– Смылась, – милостиво разрешил парень.

Геля помялась еще полминуты и ушла. Уж лучше так. Падать на дно, так в одиночку. Сама виновата. Можно, наверное, было как-то по-другому замять скандал. Теперь поздно.

– Где планируешь остановиться на ночь? – как ни в чем не бывало поинтересовался парень.

– Еще не думала, но что-нибудь придумаю.

– Уверен, Ник скоро предложит тебе поехать в клуб. Там ночная работа, спать некогда будет.

Я судорожно вздохнула, но промолчала, чтобы снова не послать козла в задницу.

– Но у меня есть предложение получше. Поехали ко мне?

С ответом я не медлила ни секунды:

– У незнакомых парней я не ночую.

– Давай познакомимся. Александр. Если познакомимся поближе, разрешу называть Сашей.

Про Никиту Тобольского я уже погуглила, потому поспешила заверить второго Тобольского:

– Ничего не выйдет у нас со знакомством, Александр Сергеевич.

С торца общежития загрохотала мусорная машина, переворачивающая баки в свое нутро и пережевывая их содержимое, и заглушил смех Тобольского.

Я развернулась, чтобы забрать свои сумки с вещами и охнула. Их не было.

Еще раз огляделась, может, Геля забрала и поставила в фойе?

Дернулась к двери, но Тобольский удержал: