Ася Невеличка - Любовь не обсуждается

– А он?

– А он трахнул и исчез, скотина. Я страдала, думала, со мной чего-то не так. А потом поняла, что у парней вообще все по-другому устроено. И у меня это не любовь, а очарование сексом. Это я уже с третьим поняла. Его я не любила. И бабочек не было. Просто немного выпили, расслабились, начали целоваться и под конец трахнулись. И знаешь…

Гелька замолчала, задумавшись.

– Что? – поторопила я.

– С ним тоже все было классно. Но ни он, ни я не сходили с ума друг по другу. Это просто физика, Ир. Может, ты даже привыкнешь к сексу с Тобольским. А может, тебе нравиться начнет.

– Это вряд ли. Меня от него в дрожь каждый раз бросает.

– Тут главное, первый раз пережить и не зацикливаться на боли, понимаешь?

– Будем надеяться, что ему от меня нужна только девственность. Он словно опьянел, когда узнал, что я еще ни с кем… К врачам меня потащил, прикинь?

– Ну точно псих! – поставила диагноз Гелька.

– Да. У них это фамильное, – согласилась я.

Мы сели за лекции, когда дверь резко распахнулась и вошел сам Тобольский. В дверях застыли два его амбала.

Мы с Гелей молчали, а Тобольский в три шага пересек нашу комнату, потом обратно, посмотрел на потолки, на шкаф и нашу самопальную плитку, на которой мы иногда готовили, подогревали еду из столовой или кипятили чайник. Пристальным взглядом оценил наши постели, потом повернулся ко мне.

– Собирайся. Ты переезжаешь.

– Куда? – сразу среагировала Гелька.

– Зачем? – расстроенно спросила я.

– Потому что мне здесь неудобно. Ты будешь жить там, куда мне удобно приезжать. Пятнадцать минут. Парни помогут с сумками.

Сказал и вышел, унося с собой шлейфом нашу ненависть и презрение.

– И как же теперь… – начала Гелька, но я только пожала плечами.

Решила взять с собой пару шмоток, а дальше сориентируюсь, как поступить.

– Я тебе по мессенджеру сообщу. И фотки скину, – ободряюще подмигнула я подруге и вышла следом за амбалами.

Хотя я и знала, что Тобольские живут на широкую ногу, не представляла насколько!

Меня привезли в один из небоскребов, где располагались бизнес-центры самых крупных фирм страны и зарубежные представительства, где в пентхаусах жили самые богатые и знаменитые люди, где в лифте можно было столкнуться с такими звездами, встреча с которыми даже не снилась.

А когда я зашла в свою новую квартиру на сорок втором этаже, дух захватило от панорамного вида из окон на весь город, лежащий под ногами. Голова закружилась и даже покачнуло.

Вот тогда на плечи легли руки Никиты. Он удержал и прошептал на ухо:

– Нравится?

Я кивнула. У меня от потрясения сел голос, я не могла произнести ни звука. А еще сработала быстро выработавшаяся привычка напрягаться, когда вблизи Тобольский. Он до сих пор был слишком непредсказуемый.

Хотя это еще вопрос – будет ли когда-нибудь понятен. Видимо, его только психиатр может предсказать.

– Идем, покажу тебе спальню.

Никита отошел, а я резко обернулась.

– Сейчас?

Он только загадочно улыбнулся.

Извращенец!

Амбалов в квартире уже не было. Только я и Тобольский. Ах да, и демонстрация спальни.

Никита взял меня за руку, неожиданно нежно скользнув пальцами по запястью, прочертил по ладони и ухватился за кончики моих.

Я в любой момент могла освободиться от его хватки, но пока не стала. Любопытство пересилило.

Он открыл боковую панель, ведущую в спальню, и я зачарованно ахнула.

Помимо огромной кровати, под потолком были протянуты невидимые нити с подсветками-гирляндами, имитирующими звездное небо. А панорамный вид из окон освещал спальню оранжево-розовыми красками заката.

Очень романтично и совершенно не к нашей ситуации с Тобольским.

– Ну как? – насмешливо спросил он.

– Дух захватывает, – призналась я. – Но можно же не переезжать сюда, а просто встречаться…

– Нельзя, – отрезал Тобольский, и его настроение мигом переменилось.

– Почему?

– Потому что кто-то игнорирует мои звонки, назначенные встречи… Меня…

– Я вас не игнорирую. Это довольно трудно сделать.

– Но ты постоянно пытаешься. Поэтому будешь жить здесь и находиться под рукой.

Внутри меня, наперекор страху перед Тобольским, клокотало.

– Вот скажите, как с таким властным отцом могло получиться такое чучело, как Стас?

Я не заметила его движения, но в следующую секунду была опрокинута на постель. Тобольский навис надо мной, а его лицо исказила гримаса:

– Никогда не смей обсуждать меня или мою семью. Это понятно?