Ольга Типайлова - Кроме любви твоей. Любовь, пережившая 90-е

Олег спрятал фотоаппарат в чехольчик, и они зашагали к Адмиралтейскому проспекту, переговариваясь о разных мелочах.

На глаза им попались двое военных, которые шли вдоль торца Главного Штаба и привлекали к себе внимание неуклюжей, бестолковой медлительностью. К тому же, один поддерживал другого.

– О! Господа офицеры! – насмешливо прокомментировал Олег.

Его спутница не ответила, а он решил развить тему:

– До 23-го ещё сутки, а они уже отмечают. Люб, знаешь анекдот: «Лейтенант Сидоров, хотите получить старшего лейтенанта?» – «Так точно!» – «Тогда вот вам документы, пойдите в вытрезвитель и получите старшего лейтенанта Иванова!»

Олег, смеясь, взглянул на Любу и увидел, что её лицо совершенно серьёзно, что всё её внимание сосредоточено на двоих мужчинах, которые тем временем остановились у гранитной ограды Александровского сада. Тот, который помогал сослуживцу идти, сказал что-то, держа товарища за плечи, и побежал прочь вдоль покрытых снегом машин. Второй, оставшись без поддержки, через пару секунд сел на гранитный цоколь, а потом и вовсе лёг на бок.

Олега распирало пошутить ещё, он с трагической ноткой в голосе продекламировал:

– Чёрный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек…

Но Люба неожиданно отпустила его руку и быстро подошла к лежавшему на снегу мужчине.

– Люба, ты что?! Отойди от этого алкаша!

Но девушка, не оборачиваясь, сделала жест ладонью, чтобы Олег не приближался и чтобы замолчал. Оторопевший парень повиновался. А она склонилась над офицером, всмотрелась в его лицо. Покачала головой, не веря, но принимая невероятное. Она несмело протянула руку и провела ладонью по его щеке. Щека была горячая и мокрая от растаявших снежинок, а лицо бледное, с пересохшими, неестественно красными губами, сдвинутыми бровями. Глаза беспокойно двигались под сомкнутыми веками. Люба всё поняла и смотрела на него со страхом, не решаясь что-либо сказать, и желая, и боясь его разбудить. Тут он сам открыл глаза. Поблуждав по ночному небу, его взгляд наконец остановился на девушке. Он посмотрел на неё, и его лицо вдруг преобразилось: выражение муки уступило место облегчению и нежности.

– Любушка! Виноградинка! – проговорил он и снова закрыл глаза, забывая о ней, возвращаясь в свой морок.

Девушка ахнула и резко попятилась, будто он не сказал ласковое слово, а достал из-за пазухи пистолет, и села на тротуар – под ноги подскочившему к ней Олегу. Прежде чем он успел что-то сказать, свет фар выхватил всех троих из сумрака, и у тротуара со скрипом затормозила машина, накинув на бордюр грязного снега из-под колёс. Вся она была в снегу, кроме наспех расчищенного лобового стекла и зеркал заднего вида. С водительского сиденья выскочил второй офицер, обежал капот и распахнул дверцу пассажирского места. На ходу бросил Любе:

– Всё нормально, девушка, спасибо!

И кинулся к своему товарищу, набросил его руку на своё плечо.

– Игорёк! Я вернулся. Надо вставать. Ну давай! Слышишь?! Вон машина.

Кряхтя, взвалил Озерова на себя, помог ему сделать два шага до раскрытой дверцы, усадил на сиденье.

– Вот так. Через пять минут будет тебе врач. Слышишь? Врач!

– Товарищ майор! – Люба схватила его за рукав.

Сапожников торопился, он хотел отмахнуться от неё. Но их взгляды встретились, и он не смог отмахнуться: несмотря на волнение и спешку, он на миг залюбовался девушкой.

– Скажите, пожалуйста, что с ним?! – спросила она.

– Не знаю. Температура подскочила. Извините, надо ехать.

Он захлопнул дверцу и пошёл к водительскому месту, а девушка – за ним.

– Простите, товарищ майор!

Сапожников уселся за руль и глянул на неё: мол, что? Она порылась в своей сумочке, извлекла визитницу и протянула ему одну из карточек.

– Вот, будьте добры, передайте её Игрою. Скажите, что от Любови. Это не моя карточка – моего агента, но он знает, как со мной связаться.

Сапожников понял, что это не просто сердобольная прохожая, а знакомая Озерова, и взял карточку. Кивнул, ещё раз взглянул на красавицу, увидел её неподдельное беспокойство. Потом он помчал свою машину к ближайшей ведомственной поликлинике, где на прошлой неделе Озеров проходил медкомиссию и был признан «практически здоровым».

– Ну и кто это был?! – взвизгнул Олег.

Люба не смотрела на него, она провожала глазами машину, увозившую Игоря, и ей отчаянно хотелось тоже быть в той машине. Минутная встреча потрясла её. Из настоящего, реального, Люба перенеслась в прошлое, в свои воспоминания. Она узнала Игоря, конечно, хотя он сильно изменился. А она сама? Ей двадцать девять, скоро юбилей… А тогда было восемнадцать. Как он сказал – «виноградинка»? «Виноградинка». Помнит, значит, вояка! Кстати, уже целый подполковник!.. Заболел он. Господи, что с ним?