Ив Соколофф - Эрика

– Да честно говоря, сейчас ничего особо интересного не происходит. Готовимся к новому проекту, так что много чисто технической работы, а съемок никаких и нету. Все это довольно скучно…

– Понятно, – немного рассеянно кивнула девушка и чуть улыбнулась: – получается, мы с тобой неинтересные люди?

– Еще чего! Просто у нас все самое интересное начинается не на работе, а после нее, согласна?

Эрика кивнула и притихла, приникнув к его плечу.

А Петер, с удовольствием чувствуя на своем пальце прохладный кулачок Эрики, вдруг подумал, что вот они познакомились совсем недавно, а такое впечатление, будто сто лет назад, и у них уже есть своя общая история, которая удлиняется с каждой секундой.

Он припомнил их первую встречу и спросил с любопытством:

– А если не секрет, откуда ты ехала тогда, в тот вечер, когда мы познакомились?

– С вокзала, – светлые глаза Эрики словно подернулись легкой дымкой. – Я очень люблю ездить туда: смотреть на поезда, слушать свистки кондуктора, изучать расписание. И мечтать, – она грустно вздохнула, – и мечтать, как в один прекрасный день я тоже смогу войти в вагон экспресса, знаешь такого серебристого остроносого поезда?

Петер кивнул.

Эрика задумчиво продолжила:

– Вот, сесть у окна и уехать отсюда навсегда.

– В Мюнхен?

– В Мюнхен. Где мне было так хорошо в детстве.

– Что же тебе мешает?

– Много чего…

– И я?

– Теперь и ты.

* * *

Они шли в обнимку по темной аллее, отмечая, как с каждым шагом, шум улицы Семнадцатого Июня становится все тише и тише, уступая место таинственным шорохам ночного леса. Эрика тесно прижималась к Петеру, вокруг было пусто и темно, лишь иногда в просветах между деревьями проглядывала яркая, почти доросшая до полной луна, еще больше сгущая тени в закоулках, до которых не могла дотянуться своими бледными лучами. Петер приостановился и нежно поцеловал девушку, та с энтузиазмом ответила. Его руки задержались на ее аккуратной мягкой груди, Петер почувствовал, что под футболкой у нее ничего нет, и у него закружилась голова. А Эрика уже тащила его на боковую еле видную тропку, мягко, но требовательно.

– Идем, – прошептала она, – я хочу сделать это. Прямо сейчас.

– Это? То есть… Здесь? Увидят! – он приостановился.

– Не увидят! Сюда!

Они прошуршали по высокой траве, протиснулись сквозь какие-то ветки и оказались на маленькой полянке для пикника, окруженной густым высоким кустарником. Луну здесь ничто не загораживало, и она старалась вовсю, освещая чуть покосившийся дощатый стол и две лавки по бокам. Петер бросил рюкзак на траву и осмотрелся, словно опасаясь, что за ними уже кто-то подглядывает. Но вокруг не было ни души, лишь ветер тихо шумел в кронах деревьев. Эрика присела на торец стола, откинулась на отведенные руки, подставляя лицо и шею коротким сухим поцелуям. Затем Петер поднял край ее узкой футболки, обнажив округлую грудь, осторожно, словно боясь спугнуть, накрыл ее ладонями, чуть сжал, наслаждаясь нежностью кожи. Они еще какое-то время целовались, а затем Эрика чуть оттолкнула Петера, высвобождаясь из его рук, расстегнула молнию и одним движением стянула юбку, потом небрежно бросила в траву футболку. Она хотела снова вернуться на стол, но Петер чуть ее придержал, бросая на доски свою джинсовку.

– Мало ли кто здесь что делал, – хрипло прошептал он, отметив, что прозвучало это весьма двусмысленно. – Вот так лучше. Садись.

Она послушалась, Петер торопливо скинул рубашку, и тут одна неприятная мысль заставила его броситься к валяющемуся рюкзаку и начать лихорадочно перерывать содержимое. К счастью он нашел что искал: запечатанная, но уже весьма потрепанная пачка «Дюрекса» нашлась в боковом кармане. Петер давным-давно бросил ее в рюкзак, так на всякий случай, еще когда устраивался на новую работу, наивно надеясь на легкую интрижку с какой-нибудь командировочной русской. Он сорвал шуршащую прозрачную обертку, достал блестящий скользкий квадратик и начал, неожиданно вспотевшими пальцами, неловко надрывать упаковку.

– Что это? – заинтересованно спросила Эрика.

Она сидела на краю стола, болтая длинными гладкими ногами, обутыми в легкие низкие туфельки, и выражение лица у нее было как у любознательной отличницы, а не как у разгоряченной нетерпеливой любовницы.

– Э… – он растерялся. – Как что? Вас что, в школе не учили предохраняться?

– А… Да, конечно…

Девушка так пристально следила за манипуляциями Петера, что тому стало неловко. Эрика заметила его смущение, закрыла глаза и расслабилась, чуть откинувшись назад. Петер снова приблизился, и девушка, словно почувствовав тепло его тела, порывисто обняла его, с неожиданной силой притягивая к себе. От касания ее гладкой прохладной кожи по всему телу Петера побежали мелкие злые мурашки, будоражащие кровь и заставляющие дыхание учащаться. Он хотел было чуть отстраниться, показать, что он не так уж и спешит, но он успел лишь пару раз слегка коснуться губами ее груди, и Эрика снова мягко, но сильно привлекла его к себе.