Юлия Резник - Бракованная

Он заболел. Однозначно. Без вариантов. Заболел так, что перед глазами плыло, и, наверное, пора уже было признать – амбулаторные карты он ни в жисть не допишет.

Тамерлан встал. В висках застучало. А пол под ногами качнулся.

– Ни фига себе, – прокомментировал он. Как во сне, стащил через голову форменную медицинскую куртку, отмечая все новые и новые симптомы – боль в суставах, вялость и учащенный пульс. Отдышался. Потянулся к резинке на брюках – не мог же он ехать домой, в чем был. И именно в этот момент дверь ординаторской открылась. Коган резко обернулся. Проморгался, потому что чем стремительнее он двигался, тем сильней отставала открывающаяся его взгляду картинка. Открыл рот. Моргнул снова. И даже головой потряс, отгоняя возникшее перед глазами видение.

– Привет, Иннокентий Сергеевич. Что это ты полуголый расхаживаешь?

К визуальным галлюцинациям присоединились и слуховые. Тревожный симптом. Возможно, ему стоило закинуться противовирусным, хотя как врач, он прекрасно понимал, что толку от всех этих арбидолов – ноль. Только если бы те сработали, как плацебо.

– Сгинь! – прохрипел он, яростно растирая горящее лицо ладонями.

– Чего? Кеш, ты в порядке?

К визуальным, слуховым и всем другим его галлюцинациям добавились обонятельные. Стоило Ветке к нему подойти, как Тамерлана с головы до ног окутало знакомым до боли ароматом. А потом на его раскаленный лоб легла ее прохладная ручка. Коган в блаженстве зажмурился и потянулся за этой узкой длинной ладонью, как котенок за мамкиной сиськой.

– Да ты же больной совсем!

– А ты реальная.

Да, наверное, в глазах Сандаловой он выглядел полнейшим придурком, но даже осознавая это, Там не мог прекратить бодать ее руку лбом и ластиться.

– Я хотела с тобой кое-что обсудить. А впрочем, неважно. У тебя фонендоскоп есть?

– Я гинеколог, Сандалова. Ты как думаешь? – по привычке поддел нежданную гостью Коган, и только потом дошло: – А зачем тебе слушалка?

– Если помнишь, я тоже врач, – тоже по привычке обиделась та. – Вдруг у тебя хрипы? Ты, Кеш, реально хреново выглядишь.

Получается, Ветка правда здесь. И она правда собирается его «послушать». Губы Когана сложились в глуповатую ухмылку. Ну, просто кино! Ага, немецкое…

– Верхний ящик открой.

Даже в полубреду он отметил, как облепила юбка Веткину задницу, когда та склонилась к столу. Ящик выдвинулся и со стуком захлопнулся. Сандалова деловито вдела дужки в уши, будто делала это тысячи раз, и попыталась немного согреть в ладони металл головки. Толку от этого было немного – Тамерлан все равно вздрогнул, когда она приложила слушалку к его груди. Но ее заботу он оценил. Видать и правда он ей понадобился. Иначе с чего бы это все?

– Дыши. Не дыши. Дыши нормально. Так, а теперь спину.

Тамерлан послушно повернулся. Задрал лицо к потолку. Кто ж знал, что для того, чтобы Ветка его коснулась, нужно было всего-то заболеть?

– Ну, что, доктор? Какой будет диагноз? – спросил Там, когда Вета закончила.

– Жить будешь, – коротко отрезала та. – Ты домой собирался, я правильно поняла?

– Угу.

– Ну, тогда переодевайся. Отвезу тебя. Сегодня тебе садиться за руль не стоит.

– Спасибо, мамочка. А то я сам не знаю.

Ветка сощурила голубые бездонные, как море, глаза. Плохо скрывая мелькнувшее в них раздражение.

– И почему я с тобой вожусь? – покачала белобрысой головой. С возрастом ее волосы стали темнее, и теперь она была вынуждена их подкрашивать, ревностно храня легенду о натуральном происхождении своего блонда.

– Потому что тебе от меня что-то нужно, – хмыкнул Коган.

– Точно. – Сандалова закусила губу. Полную, красивую, наверняка подпитанную гиалуронкой по моде. – Ну, тогда подожду тебя в машине. Я прямо под воротами припарковалась. Сам дойдешь?

Признаваться в собственной слабости не хотелось. Даже несмотря на то, что с каждой секундой Тамерлану становилось все хуже.

– Да уж справлюсь.

– Ладно.

Ветка ушла так же стремительно, как и появилась. И если бы не ее духи, аромат которых пробивался даже сквозь заложенность носа, Тамерлан мог бы подумать, что ее пришествие ему просто почудилось.

Интересно все же, чем он обязан ее визиту? Ветка-то и звонила ему нечасто. Так, чтобы один на один, а не в общем с друзьями чате.

Там пожал плечами. И поплелся переодеваться. Вместо форменных штанов – брюки вполне обычные, со стрелками. Джемпер. Пальто. Ветка почему-то ненавидела, как он одевался. Словно наутюженные стрелки или начищенные до зеркального блеска туфли были ее личными врагами.