Майя Сохумели - Амберг

Дядя Коля рассказывал байки, и мне становилось так хорошо и так приятно на сердце, мне хотелось плакать! Знаешь, порой мне было так больно, что я не произносил ни слова, только терпел! А иногда придет мой друг, посмотрит на меня: он вроде и говорит мне что-то приятное, говорит, что скоро мы с ним в горы уедем, а я смотрю в его глаза – и у меня слезы пробиваются. Я не плачу – это душа сама плачет без меня! А ночами выл в подушку, не от боли, нет, а оттого, что не мог поверить, что я беспомощный лежу сейчас в надежде на одного или двух человек. Мне становилось дурно, порой мне было очень и очень дурно! Я не загнулся, выжил, и мне и до этого приходилось много раз выживать, но только в этот раз я будто оказался на самом краю, понимаешь? На том краю, откуда нет возврата назад, и этот страх овладел мной полностью. Я хотел почувствовать жизнь во всем ее многообразии. И мое хмурое лицо сменялось на милую забавную мордашку, и я возвращался к обыденности. Начал строить планы, уже реальные, не те, которые с надеждой мне предлагали друзья. Нет, это уже были реальные планы. И вот, когда я, наконец, захотел прочувствовать всю любовь, всю теплоту, всю гамму этой жизнь, которая, мне казалось, за эти месяцы в мертвом состоянии от меня ускользает, в тот момент и появилась Эва.

***

Он закончил говорить, его глаза наполнились каким-то светом, потому как от его рассказа он становился все тусклее и тусклее. А по завершении своей истории у него появился маленький лучик света, который помог ему выбраться из мрака собственной печали.

– Вы познакомились с ней сразу после того, как вышли из больницы? – спросил я совершенно ненужный и неважный вопрос, который никак не открывал картину, просто мне хотелось как-то поддержать его, и из всех слов ободрения я выбрал самое неподходящее.

– Нет, позже больницы, – сухо заметил Амберг.

– А как вы с ней познакомились? Вы обещали рассказать, – с интересом напомнил о его обещании.

– Как же люди охотно напоминают об обещаниях, которые были даны им. И как же быстро забывают о тех, что сами порой обещают, – сказал он, вздыхая.

– Это чья-то фраза? – спросил я с улыбкой.

– Это моя фраза! – улыбнулся Амберг.

В его улыбке я прочел, что ничего сегодня больше не узнаю кроме того, что мне было сказано. Он вызвал мне такси, вновь поставив меня в неудобное положение, оплатил его и отправил по адресу. Когда машина отъезжала, я видел, как Амберг прошелся к набережной, и, скорей всего, еще долго наслаждался прогулкой и своими мыслями.

Прошла неделя, как я не слышал и не видел Амберга. У меня не было его номера телефона, он не появлялся в кафе, в котором мы впервые познакомились. Пару раз я даже бродил у кафе на набережной, но не застал его там. У меня было желание побродить мимо его дома в надежде его встретить. Хорошо, что эта глупая мысль обошла меня стороной, и я так не поступил. В четверг, когда уже прошло 14 дней со дня нашей последней встречи, я случайно наткнулся на Амберга в кафе. Он сидел за столиком у окна, как всегда, в руках у него была газетка, черный кофе на столе и сигарета, которую он смаковал, как молодую барышню.

– Ну, здравствуйте, – сказал я ему, присаживаясь уже без всякого разрешения к нему за стол.

– Добрый, добрый день. Заждался? – пошутил Амберг, смотря на меня.

– Долго вас, однако, не было, – отшутился я.

– Были дела, очень непредвиденные, пришлось отлучиться, – с глубокой печалью произнес Амберг.

– У вас что-то случилось? – немного осторожно поинтересовался я.

– У меня умер друг. Я поехал его хоронить, – с грустью произнес он.

– А что с ним случилось? – интерес овладел мной, но мне было немного страшно интересоваться, чтобы не нарушить эту грань сочувствия.

– Мы не знаем – это случилось очень неожиданно. Его нашли мертвым. Я в тот же день, как узнал о его смерти, уехал в Петербург. А дальше все как в тумане: я просто не мог поверить глазам, что мой молодой друг лежит бездыханный. Три дня казались целой вечностью для меня в тот момент. Потом пришлось задержаться на один день – ждал, пока друг из Москвы перешлет денег, – сказал он.

– А что, у вас не было денег? – удивился я, даже не заметив, что это вообще сейчас очень глупо – спрашивать об этом у человека.

– Хм, – ухмыльнулся Амберг, – вот вы, новое поколение! Говорю – у меня друг умер, а ты зацепился за деньги. Были у меня деньги – когда я уезжал, то было столько денег, что могло хватить на десять ночей в президентском люксе, ни в чем не отказывая себе. Так что не переживай, – пристыдил меня Амберг.