Лена Решетникова - Мальвина

Он постоянно пытался отогнать от себя эти мысли. Но они, как назойливые мухи, продолжали летать в его голове. Он слушал её низкий голос, её интонацию, он смотрел на её губы, руки, на её ноги, на её грудь. Каждую минуту, когда она находилась рядом, он думал только о том, как бы он владел ею. «Да что же это такое! У меня было столько женщин, чем она меня цепляет!?»

Вероника только улыбалась, когда ловила его взгляды. Она знала свою силу. Она знала, как и чем будоражить мужчин. Это всегда была одна и та же история. Один и тот же метод, на который попадались все, кого она хотела. Не всегда это приносило ей счастье, но исключений в соблазнённых у неё не было. После того как она вышла замуж, она перестала этим пользоваться. Всё время, когда она была с Вадимом, для неё не существовало других мужчин. Она даже опасалась их, считая, что соблазнять ей уже не по статусу.

Рома с Никой быстро сработались, с ним ей было легко, поэтому она очень обрадовалась, что на эфир по благотворительной акции поставили его. Вероника очень волновалась. Она вообще никогда к работе не относилась спокойно. А тут ещё и марафон в поддержку 4-летнего мальчика, который был болен редким заболеванием головного мозга. Сначала предлагали второго ведущего, но ей не нравилось работать в команде. Она не любила делить ответственность; напрягалась, если партнёр делал что-то не так, как она себе это представляла; не хотела переживать за чью-то работу, кроме своей. Она буквально спровоцировала начальника, и он отдал эфир ей. Впрочем, на канале не было ведущего, который по профессионализму мог бы с ней сравниться. И это знали все, и она, и начальник, и девушка, которой пришлось подвинуться. Она была сильнее практически всего коллектива. Но главный редактор – Валентин Валерьевич Медведь – из-за этого факта только чаще раздражался. Он не мог её контролировать. Она не кивала ему головой. Он хотел, чтобы в команде были послушные молодые девчонки, а Вероника в эту общую картину «идеального» коллектива никак не вписывалась.

И всё равно он отдал благотворительный эфир ей. Он постоянно ей что-то объяснял, предлагал свои идеи, но она всё сделала по-своему. Еле-еле Валентин Валерьевич тогда скрыл свою ярость. Но времени на разборки уже не оставалось, и сценарий Вероники отдали на суфлёр. Ведущая пошла в студию. Она стучала каблуками по кафелю, и этот звук отдавался в стенах. Ей казалось, она идёт так долго, что точно не успеет к началу эфира. Но прибавлять шаг она всё равно не стала – дыхание перестанет быть ровным, и придёт в студию, как лошадь после скачки. К тому же, она знала, что это только её тревожность удлиняет время. От кабинета до студии крошечное расстояние. А эфир сложный, поэтому и кажется, что время то летит, то кое-как тащится вперёд.

Вероника подошла к студии. Поправила узкую синюю юбку. Выпрямилась. Выдохнула.

Холодными тонкими пальцами она аккуратно опустила хлипенькую ручку двери вниз. И открыла вторую, куда более массивную дверь.

Яркий свет брызнул в глаза. Она зажмурилась и прошла мимо ламп. Она не любила такой чрезмерный свет, но знала, что без него хорошего эфира не будет. В потёмках никто не снимает. Зато если свет выставить грамотно, можно такие картинки делать, глаз не оторвёшь!

– Ты волнуешься? – Рома и ещё один оператор давно ждали, когда она придёт.

– Мальчики, очень.

Вероника села на тёмно-коричневый кожаный стул. Поёрзала на нём, как будто обживаясь в новой квартире. Этот стул купили специально для этого марафона. Все имеющиеся прежде уже примелькались, а тут – программа особенная – негоже было на обычном стульчике её вести. В итоге купили почти кресло, но пока выбирали, как-то попривыкли называть его стулом.

– Ты же всё умеешь. Даже не думай, что ты можешь сделать что-то не так, – Рома смотрел на неё, как будто хотел подбежать и закрыть от пуль.

– Ром, спасибо. Но тема такая… – Вероника оторвалась от монитора и вцепилась взглядом в его глаза. Рома моргнул, как будто она бросила в него дротик, но сделала это не со зла.

– Если что, знай, что мы рядом, – он быстро взял себя в руки, вытащил её дротик и опять перестал моргать, – Мы тебе всегда поможем. Но тебе это не нужно. Ты лучше всех, и странно, что тебе нужно об этом напоминать.

– Всегда нужно, – Вероника очень удивилась словам оператора. Она не знала, что там он в своей голове о ней думает, и уж никак не ожидала подобных высказываний.

Они начали готовиться. Она долго смотрела в суфлёр, пока операторы настраивали по ней технику. Визажист сыпала на неё пудру, отчего лицо её стало казаться почти фарфоровым и неестественно ровным. Ника читала текст и теребила карандаш. Ручки Вероника не любила – как-то это было банально. А вот деревянные карандаши – обязательно белые или чёрные – казались ей энергетически заряженными.