Лена Решетникова - Мальвина

Веронику Логинов заприметил сразу. Молоденькая, смазливая, неглупая – что редкость. А как она смотрит! У неё внутри, должно быть, феерия, если она может так смотреть! Он любовался ею, как конфеткой в красивой обёртке. Всё тянул, не разворачивал, чтобы подогреть своё желание и потом сильнее насладиться сладостью.

А тут она заявляет, что разворачивать ничего он не будет. Андрей, как ребёнок, внутренне раскричался и надул нижнюю губу. Он же уже вроде стащил эту конфетку со стола, а её вдруг у него отбирают. Он не отдаст! С чего бы это! Ему оставалось только топнуть ножкой, но он быстро взял себя в руки.

Ничего. И не таких совращали. Хотя, может быть, таких-то как раз ещё и не было. Последние годы девушки у него были все однотипные. Он даже заскучал и несколько месяцев был верен жене. Никто его не будоражил, никто особо не заводил. И тут она – вся такая молодая и фееричная! Мысленно он всё-таки топнул ножкой.

Он сел в машину, которую оставил в соседнем дворе, чтобы пройтись с Никой пешком, и сразу включил кондиционер. Вечер был жарким, лето в этом году оказалось щедрым на тёплые деньки. Зной немного спадал только к ночи, но и тогда было всё ещё душно. Андрей нажал на газ и поймал себя на мысли, что как будто бы не только отказ Ники его беспокоит. Он отмахнулся, но мысль уже поселившаяся в голове, снова повернулась к нему лицом.

Не может быть, чтобы он что-то почувствовал к этой девчонке, кроме сексуального вожделения. Он ехал и вот уже думал не столько про её отказ, сколько о том, что уже скучает по ней. Раньше он ни разу об этом не задумался. Она всегда была рядом. А теперь он отчётливо ощутил какой-то неприятный вкус, как будто сначала было сладко, а потом вдруг конфетка превратилась в пересоленный огурец, и это захотелось выплюнуть. Он уже привык к вкусненькому, он совсем не хотел никакой огурец.

Логинов нажал на газ ещё сильнее, обогнал несколько машин, одну даже подрезал. Ему недовольно и громко засигналили, только тогда он сбавил обороты и поехал по правилам.

Ника всю жизнь жила с мамой. Отца она не знала. Мама говорила, что он ушёл, когда узнал, что женщина беременна. Ника так до конца и не решила, верить в это целиком или нет. Но факт оставался один – мужчина, который физиологически был её отцом, ни разу не появился в её жизни. Больше у матери детей не было. Да и мужчин тоже. То есть она никогда их не приводила домой. А что там происходит на стороне, Ника не знала. Мама всегда охотно говорила о половой жизни человека в целом, но никогда ничего не рассказывала о своей. И даже когда Ника, повзрослев, пыталась хоть что-то выяснить, мама уходила от ответа.

Ника не настаивала. Не менее интересно было разговаривать и просто о сексе. Тем более, что особо такую информацию ей было почерпнуть неоткуда. Читать книжки про это ей было как-то странно. И книжек-то особо по такой теме ещё не было. Медицинские учебники, конечно, не в счёт. С книжкой, к тому же, не поговоришь, вопросов не задашь. Правда, и маме всего не расскажешь. Но всё равно это лучше.

С помощью таких разговоров Ника поняла, что не обязательно заниматься сексом в его привычном виде, чтобы получить удовольствие. Она часто с парнями использовала оральные отношения и так в этом натренировалась, что начала испытывать наслаждение не только от кунилингуса, но и от минета. Теперь она точно знала, что делает это отлично. И юноши были на это падки, отказываясь от секса с проникновением. Сначала она очень старалась, считая обязательным горловой минет, но потом поняла, что это не какое-то там правило, что можно сделать лучше, не задыхаясь и не раздражая горло в рвотных позывах.

Ника зашла домой в испорченном настроении. «Я всё сделала правильно, – говорила она себе, – Целуется он, конечно, потрясающе. Кровь горит, когда целуется. Нет-нет, мало ли кто как целуется. Всё, остановились. Ещё только отношений с женатым взрослым мужиком мне не хватало. Жила себе весело и буду жить так же».

И всё равно было как-то нервозно. Так бывает, когда очень сильно хочешь сладкого, но сознательно себя ограничиваешь, чтобы не растолстеть. И ходишь злая, и думаешь только о шоколадках, но в теории всё понимаешь и всячески себя оправдываешь.

– Мам, привет! Я дома! – она нагнала на лицо и в голос театрального позитива и выплеснула его прямо у дверей.

– Привет, дочь, – мама подошла к Веронике и поцеловала её в щёку.

– Я завтра еду в командировку.

– Опять? Ты же недавно вернулась!

– Мам, работа такая. Пока молодая, надо ездить, – Ника засмеялась, – А то потом лениво будет, я себя знаю, – она захохотала в голос.