Ника Крылатая - Клубничные каникулы

А когда победу уже почти ухватила за хвост, все пошло прахом. Подвели модные туфельки на шпильке, и теперь Москва закрыта лет на несколько, а это профессиональная смерть. Но в родном городе ее уже ждала должность журналиста по профилю – светские новости, а проще – сплетни. И опять Ульку судьба решила хорошенько приложить: девушке было невдомек, почему ее, опальную журналистку не такого уж высокого уровня, после грандиозного скандала вдруг решились взять на работу.

Пока же она, выплакав обиду в тамбуре вагона, возвратилась в купе и легла спать. Завтра ей предстояло большое испытание – приезд домой, куда она поклялась никогда не возвращаться с поражением.

Родной город встретил удушающей даже поздним вечером жарой. Отец выволок красного монстра, "набитого кирпичами", по его словам, после чего, расцеловавшись с родителями, Уля поехала в квартиру своего детства, еще не зная, что черная полоса пока не закончилась, и судьба еще разок укусит ее за зад.

Дома быстро был накрыт стол, блудную дочь встречали как полагается. Тамара Павловна все никак не могла успокоиться, причитая, что доченька совсем исхудала и довела себя до истощения. Отец, Михаил Иванович, больше молчал, но непонятного образа дочери тоже не одобрял. Впрочем, родители были рады ее возвращению.

Утром следующего дня Ульяна готовилась предстать перед новым начальством, поразив светским лоском и московским шиком. Волосы, в этот раз перекрашенные в "скандинавский блонд", были скручены в строгий пучок, макияж нанесен деловой умеренный, бежевый легкий жакет, белая шелковая блузка, жемчужно-серая юбка-карандаш, туфли цвета нюд на умеренном изящном каблуке, серьги-гвоздики с жемчугом, в комплект им подвеска, строгие часики. Деловая женщина готова. Чтобы тщательно продуманный образ не помялся, пришлось вызвать такси. Ровно в одиннадцать Улька была в приемной самого крупного журнала города со скромным названием "Городской вестник". Поприветствовав секретаря, которая подтвердила, что госпожу Фенечкину ждут, она, натянув свою самую лучезарную улыбку, открыла дверь в кабинет владельца.

Улыбка продержалась недолго, потому как челюсть медленно стремилась к полу, повинуясь земному притяжению. За массивным столом, в кресле владельца, вместо, собственно, владельца, сидела злейшая врагиня и причина всех несчастий – Вероника собственной персоной.

– Ну, привет, Уля Шварц, – пшеничная блондинка сияла как новая монета. Кажется, за прошедшие годы она не только не постарела, но стала выглядеть еще лучше. – И как, не заладилась столичная жизнь?

Ехидная улыбочка, исказившая губы бывшей одноклассницы, и победный блеск в глазах не оставили сомнения – это приглашение она подстроила, чтобы в очередной раз унизить Ульку.

– Т-ты? – горе-журналиста сжала кулаки, готовая броситься на Веронику и попортить той прическу. – Но зачем?

– А ты мне сразу не понравилась, – заговорила та после небольшой паузы. – Знаешь, такие, как ты, очень нравятся сначала мальчикам, потом мужчинам. Тебя обожали одноклассники за легкий характер и умение увлекательно рассказывать разные истории. Ты мне не понравилась с первого взгляда, – прошипела она. – А с годами ты могла превратиться в интересную девушку, мою прямую конкурентку, к счастью, мне удалось внушить тебе комплексы. Так что теперь Ульяна одна из тысяч одинаковых кукол, ничем не выделяющаяся из общей массы. Пластиковая пустышка, – она издевалась откровенно и с удовольствием.

– Тварь. Гадина, – Фенечкина была раздавлена, ей было больно и обидно. – Упиваешься своей властью, да?

– Да, – Вероника не скрывала своей радости от сложившейся ситуации. – Просто ты меня бесишь, вот и все. А теперь пошла вон, на работу тебя, естественно, никто брать не собирался. Явилась тут, вся такая нарядная, столичный журналист. Запомни, никому ты тут не нужна. Ни-ко-му, – как для дурочки, повторила по слогам. – Свободна! – пренебрежительно махнула рукой. – И да, работу в местных газетах можешь не искать, не возьмут, – торжествующе закончила.

– Сучка, – выдохнула Ульяна и от всей души шваркнула дверью. Она и подумать не могла, что первая красавица школы может ей завидовать и видеть конкурентку. Едва сдерживая слезы, девушка выскочила из здания редакции и вызвала такси. Цены были не московские, да и разреветься в автобусе не хотелось, к тому же Уля просто не знала, какой общественный транспорт ей нужен. Продержаться удалось до дома, и уже там эмоции нахлынули горькой волной. Где же так нагрешила, она сообразить не могла. Почему хитроумной стерве все, а ей фигу даже без масла?