– А где вы раньше жили? Мы не могли с вами где-то видеться? Никак не могу вспомнить, – вдруг выдал Костя, когда сам принëс чашку и тарелочку на стойку. – Сколько я вам должен?
– Нет, мы не встречались. Это моë кафе, я вас угощаю за спасение моего сына, – выпалила она и чуть не откусила себе язык.
Зачем говорить, что не встречались и Челик её сын? Можно ограничиться фразой: Россия большая, кто знает. Сердце ушло в пятки, сейчас Костя заорëт гневно, что она врëт, а потом потребует сказать, не его ли сын Челик.
– Тогда спасибо за вкусный кофе. Хорошего дня и побольше посетителей, – пожал плечами Котов. – Кстати, я так и не узнал, как вас зовут.
– Мелек, – промямлила она дрожащими губами.
– Я ещë зайду к вам покушать, Мелек, но уже за деньги. Не люблю оставаться в должниках. До встречи.
Котов развернулся и пошёл прочь. Мелек с облегчением выдохнула. По щекам скользнули с трудом сдерживаемые слëзы. Костя жив, но каким-то образом забыл её. Хотелось его догнать, расспросить, но делать этого нельзя. Если всплывёт тот факт, что Челик не сын Эмина – будет большой скандал.
– Скоро время обеда, – в зал вышла Алия. – Ой, Мелек ханум, что с вами? А где дети? Где Фырат?
– Не волнуйся, с детьми всё хорошо. Я отправила их с Хаятом домой. Пусть поиграют у нас. Там Фырата накормят. Я уже говорила, что Эмин вовсе не против дружбы наших детей. А слёзы… Просто вдруг родителей вспомнила.
– Вы такая добрая, Мелек ханум, самая лучшая на свете, – улыбнулась Алия и неожиданно обняла.
– Ты преувеличиваешь, – улыбнулась Мелек, обняв в ответ.
Костя пришëл на пляж, сел на свободный шезлонг и задумался. Молодую женщину, владелицу кафе, он явно где-то видел. Вспомнить бы ещё где. А может просто всё кажется? Иногда мелькали вроде бы знакомые лица, но он не мог понять, кто это и знает ли он их. Да что там, он и родителей своих не узнал, когда они в больницу пришли. Ему тогда сказал доктор: «Это твои папа и мама». Костя смотрел на них, силился воскресить в памяти. Ничего не выходило. Перед ним был чистый лист без единой строчки. Ни одного воспоминания. До этого девушка рассказывала, как они пошли гулять. На них напали наркоманы. Отобрали у неё золото. Костя хотел защитить Веру как рыцарь, но парней было больше и они его чуть до смерти не забили. Она же, Вера, поведала, что его зовут Константин Котов. Прошло пять лет с тех пор, как он очнулся в больнице, но прошлое до сих пор оставалось белым листом. Где-то через полтора года, он перестал терзать свою уснувшую память. Стал жить сегодняшним днëм. Работы было много: песни, гастроли. Он приезжал в очередную гостиницу после концерта и валился с ног. Было не до воспоминаний. Его друзья из группы, которую он создал и, благодаря Крылову, вывел на эстраду, старое при нëм вспоминать не любили.
Встреча с женщиной в кафе затронула какие-то струны души. Когда он стоял рядом с ней, сердце рвалось из груди. Рвалось именно к ней. Почему? Её хотелось обнять. «Что за бред – лапать чужих жëн? Но она такая красивая. Сколько ей лет? На вид не больше, чем мне, двадцать шесть», – подумал он.
Костя опустил голову на грудь и прикрыл глаза. Внезапно за закрытыми веками, словно вспышка, появился образ. Он на сцене и поëт.
– Рыжий огонёк, маленькое солнышко. Кто-то скажет мне, выпита до донышка. Только вот любовь всё не прекращается, всё вокруг тебя вьётся и вращается.
Видение было лишь несколько секунд, но в голове прострелило так, что он зажал виски и чуть не закричал от боли. Он не мог это петь. У него много старых песен сохранилось в блокноте, но нигде нет этой.
Более пяти лет назад.
Ярость, чистая и жгучая, захлестнула всё естество, сдавила горло, проникла в душу. Он же чуть не покалечил несчастную проститутку вчера, а на утро предложил выйти за него замуж. Бред – жениться на той, в ком побывали тысячи членов. Вот только почему-то Ярославу идея показалась хорошей. Может быть хоть эта будет благодарна за то, что вытащил из дерьма на свет.
Снежана сидела на том месте, где ещё недавно он видел Эмилию и торопливо ела. Она смотрела на него таким затравленным взглядом, будто он сейчас ей этим омлетом в смазливое личико запустит. Если честно, то хотелось запустить, а потом схватить за волосы, нагнуть над столом и войти без подготовки, чтобы заорала в голос. Вот только он обещал её больше не обижать. Пока. А своë слово Крылов держал всегда. И действительно, пусть родит ему ребëнка, а там видно будет.
Ярослав взял чашку с кофе, встал у окна и уставился в небо, затянутое густыми серыми облаками. Погода на улице стояла мерзкая, накрапывал мелкий дождик. На душе тоже было погано, а всё из-за этой рыжей твари Эмы.
Читать дальше