Эльвира Сапфирова - Будет воля твоя. Том 1

–Еще? – и, с молчаливого согласия гостей, наполнила опять посуду компотом..

Ей было жаль Татьяну, глотающую горячий борщ. Вера понимала, что сочувствие еще больше злит женщину, видела, как та обжигалась, и от бешенства не чувствовала боли. Наконец, улыбнувшись через силу, весело произнесла, передавая Олегу ложку:

–Ну, ничего особенного. Борщ, как борщ.

Полные губы мужа растянулись в ехидной улыбке:

– Да что ты говоришь! – и, кивнув в сторону Веры, жестко протянул, – в ученики пойдешь или сама тренироваться будешь?

–Ребята, ну что вы,– бросилась спасать положение хозяйка. -Расскажите лучше, где же вы теперь живете? Как здесь оказались?

– Ну, не одной тебе в теплых краях жить. И нам тоже должно было повезти, – выпрямившись на стуле, резко ответила Татьяна, оглядывая кухню недоброжелательным взглядом. Хмыкнула, воскликнув:

– Олежек, да у нее тут одно старье!

Живо встала и сняла с холодильника вазу из цветного чешского стекла с узором, повертела в руках и радостно сообщила:

–Она же склеенная! Понимаешь? Мало того, что старая, еще и разбитая! – и обращаясь уже к неподвижно стоявшей хозяйке, произнесла назидательно и с пренебрежением, обличая ее в невежестве, – битая посуда приносит бедность и болезни. Так-то, милочка!

Вера залилась румянцем, взяла из рук вазу и прижала к груди.

– Знаешь, это на Западе, всеми любимом, так считают. А японцы, например, берегут старые вещи, реставрируют их, передают детям, внукам, – Вера осторожно поставила вазу на место. – Это любимая вещь моей мамы. За нее в свое время отдано было половину зарплаты, и мы с сестрой долго хлебали пустые щи и любовались этой красотой.

Кума с интересом подошла к холодильнику и, глядя вверх, в раздумье протянула:

– Да, может, японцы и правы.

– Господи, да о чем вы говорите?! Это же стекло, простое стекло! – резко одернула куму Татьяна. – Сейчас этого добра завались. Иди, покупай, даже учительской зарплаты хватит на три таких.

– Мне они не нужны, – спокойно ответила Вера, давая понять, что дискутировать на эту тему она не будет, и перевела взгляд на Олега, ожидая ответа.

Он сидел, широко раздвинув ноги в дорогих туфлях, его руки с расставленными локтями, были заведены за голову, полные губы твердо сжаты. Такая мелочь, как битая посуда, была для него бесконечно безразлична. Он размышлял: борщ она варит, как его мама. Вкусно. А запах! Как же это он не удержал её, не сберег свою мечту. Ведь это её он искал среди многочисленных поклонниц, перебирал, выбирал, бросал… А она рядом была, своевольная, упрямая. Такая, какая нужна в жизни, рядом.

Взгляд Веры, обращенный на него, отвлёк от раздумий. Он опустил руки, вздохнул:

–Как оказались? Да, перевели меня в этот край.

–Не просто перевели, – вступила в разговор Томчик, -а назначили начальником полиции.

Олег скромно прикрыл веками глаза, но наблюдал сквозь длинные ресницы за реакцией хозяйки, которая радостно выпалила, всплеснув руками:

– Вот это да! Вот здорово! Поздравляю! Ты молодец, Олег, Казак!

Она трясла его руку, похлопывала по плечу, повторяя восхищенно:

– Настоящий казак! Я так рада за тебя.

Искреннее восхищение сбило с толку. Он стушевался. Заставив друзей и жену заехать к Вере, он хотел похвастаться, жаждал увидеть, как она будет жалеть, мучиться от сознания того, что ее материальное положение ни в какое сравнение не идет с его богатством. Надеялся увидеть досаду, или, наконец, сожаление, а тут – искренняя радость, гордость и никакого раскаяния! А ведь это ей он доказывал все годы, что способен быть равным. Не получилось. Пока. Опять вырвался тяжелый вздох.

Придется заставить её признать свою вину, заставить помучиться и пожалеть о неправильно сделанном когда-то выборе. Будет рыдать и страдать, как он в армии плакал, уткнувшись в песок, когда прочитал письмо от незнакомки об измене. Если бы он только мог, прилетел бы, прибежал, приполз бы на эту свадьбу и обязательно расстроил бы её. Произошла ошибка, и он должен это доказать. Пальцы сжались в кулак, глаза потемнели.

Самое трудное было сделано: теперь он живет рядом.

Олег решительно встал, потянулся, разминая длинные сильные ноги, и весело произнес:

– Всё, други-товарищи, поехали дальше.

Гости шумно поднялись и так же быстро скрылись, как и появились, оставив Веру растерянно стоять посреди зала. Потом она долго ходила взад и вперед по квартире, глаза блестели, на губах играла улыбка, и картины далекой юности будоражили душу.