Александра Степанова - Данный Богом

– Даша, – Богданов взъерошил мне волосы. Вышло довольно грубо, силы он сейчас не рассчитывал, – Даш, ты мне очень нужна.

– Я здесь, с тобой.

– Нет, ты не понимаешь. Я всегда знал, что ты мне нужна, с тех пор, как увидел тебя в школе. У тебя был голубой портфель и две косички с огромными белыми бантами. Банты были больше твоей головы.

– Да…я уже и забыла.

Богданов мотнул головой.

– А я не могу. Я не забываю ничего, что связано с тобой. Ты понимаешь вообще? Или ты совсем глупая?

– Совсем, – согласилась я. Голова немного кружилась и хотелось спать.

– Выходи за меня замуж, – нетвердым голосом сказал Богданов, – мне никто, кроме тебя, не нужен.

Прежде, чем я сообразила, что он сказал, Богданов грубо схватил меня за подбородок и поцеловал. Я вцепилась в его волосы, чтобы оттолкнуть, но не смогла, а вместо этого только крепче обняла его. Мы развалились на ковре и самозабвенно целовались. По телу разливалось приятное тепло, а в голове царил самый настоящий беспредел. Я вся дрожала и крепче прижималась к Богданову. Черт с ней, с дружбой! Когда твой лучший друг снимает с тебя одежду, об этом уже поздновато думать. Ему плохо, одиноко, почему бы не сейчас? Я ведь сама предложила остаться. И, только встретив затуманенный взгляд его глаз, я поняла, что мы творим.

– Андрей! Нет, пусти! Андрей!!

Я решительно вскочила на ноги, натягивая на себя платье. Боже мой, что же теперь делать?

– Даш…

– Андрей, не надо! Посмотри на себя, ты пьян! Назавтра ты об этом пожалеешь.

Он кое-как поднялся на ноги и, спотыкаясь, подошел ко мне.

– Нет, я серьезно, выходи за меня.

– Ты сам не знаешь, что говоришь, – я вела Богданова в его комнату. Наверное, он в жизни так не напивался, – вот так…тебе надо поспать.

Я помогла ему лечь на кровать. Усталость и выпитый алкоголь действовали очень быстро, Андрей потихоньку засыпал.

– Не уходи, – сквозь сон пробормотал он, – не бросай меня.

– Я рядом, – повторила я, – здесь, с тобой.

Соорудив из одеяла что-то вроде защитного барьера между собой и Богдановым, я улеглась рядом и гладила Андрея по голове, как ребенка. Я даже что-то тихонько напевала, пока сама не погрузилась в сон.

* * *

Мы ели, не глядя друг на друга. В основном, завтрак состоял из вчерашних салатов, которые мы запивали огуречным рассолом: похмелье мучило ужасно, пришлось допить оставшуюся водку.

– Даш, прости, – попросил Богданов. Вид у него был несчастный. Образ мученика дополняли спутанные волосы и круги под глазами, – я тебя напугал?

– Да не особенно, – я не знала, что напугало меня сильнее – пьяный лучший друг, или моя собственная готовность заняться с ним сексом прямо на полу в гостиной, – я не из пугливых.

– Я отведу тебя домой, – решительно сказал Богданов и отвернулся.

«Класс!» Он меня прогоняет…

– Все нормально, правда, – попыталась я обмануть то ли себя, то ли его, – тебе не стоит сейчас быть одному.

– Я не могу, – карие глаза сейчас были очень серьезны, – если ты и дальше будешь здесь, я не смогу гарантировать твою безопасность.

– Оу.

Черт! Он говорил серьезно вчера: про однолюбов и про женитьбу.

– Я и сама дойду, – вымученно улыбнулась я, – ты забыл? Я живу напротив.

– Ты пойдешь вот так ? – он указал на мое платье.

– Ой-ой, – только и сказала я. Как это я не заметила, что платье порвано по шву до самой талии, – а ты сильный.

– Прости, пожалуйста, – голос у Богданова был мертвый, – я не хотел, чтобы это случилось. То есть, хотел, но…не так.

– Ладно, дай мне нитку с иголкой, я зашью, – я лихорадочно старалась вернуть нашим отношениям прежнюю легкость. Может, мы еще посмеемся над этим случаем, а сейчас поболтаем, пока я придаю платью приличный вид.

– Я дам тебе мамин плащ, накинешь и дойдешь до дома. Потом отдашь.

– Хорошо.

Он больше не предлагал проводить меня. Наверное, ему просто было неловко, да и мне тоже.

«Ничего, – сказала я себе, отыскивая сумочку, – все как-нибудь образуется».

Учеба в педагогическом институте затянула меня, как водоворот. Это была совсем другая жизнь, я чувствовала себя старше, но в то же время беззаботнее, чем в школе: исчезла тяготившая меня необходимость заниматься точными науками, я выбрала своей специальностью филологию, и ничуть не жалела об этом. Классические произведения в полном объеме я читала не потому, что этого требовала необходимость, а потому, что мне это нравилось. Преподавателей располагала к себе моя постоянная готовность к занятиям, а одногруппников – то, что, не смотря на хорошую успеваемость, я не была «синим чулком»: охотно могла выбраться на дискотеку субботним вечером, а иногда и прогулять пару, чтобы посидеть всей компанией в молодежном кафе.