Александра Степанова - Данный Богом

– Я тоже, – заметил Андрей, – и что?

– А то, что я не хочу, чтобы думали…

Я не выдержала и разревелась. Никогда еще я не плакала при Богданове, он растерялся и совершенно не знал, что делать.

– Даша, ну ты что? Даш, – он обнял меня за плечи, – да брось ты, ерунда это все. Не плачь, пожалуйста, Дашка…

Я икала и давилась слезами. Мне было так обидно, что я не могла выразить свои чувства словами.

– Давай присядем, – Богданов под руку повел меня к скамейке и жестом фокусника извлек из потайного кармана платок, – вот, возьми.

– Оо, – я улыбнулась сквозь слезы, – матерчатый платок…Ты в курсе, что уже изобрели бумажные?

Богданов не ответил, и я украдкой посмотрела на него. Лицо Андрея было очень серьезным и странно напряженным, как будто он обдумывал про себя целую речь.

– Что такое? – испугалась я.

– Я просто не могу понять, – нахмурился Богданов, – ты переживаешь из-за того, что мы просто друзья, или из-за того, что про нас думают люди?

– Что думают… – покаялась я. Да, это глупо, но для меня всегда было важно чужое мнение.

– Жаль. Если бы тебя волновало первое, мы вполне могли бы поцеловаться. Желательно, взасос.

Я хихикнула.

– Ты шутишь, да?

– Ну, почти.

Богданов так внимательно смотрел на меня, что я смутилась.

– Нет, Андрей, давай будем реалистами, – я села вполоборота к нему, – ты знаешь хоть одну пару, которая начала бы встречаться в шестнадцать и счастливо прожила всю жизнь? Сбежимся-разбежимся, как все, и потом в глаза друг другу смотреть не сможем. А друзьями можно быть сколько угодно. Мы же классная команда?

– Еще какая.

Мы ударили по рукам и улыбнулись. Уверена, мы оба вспомнили двух детей на дереве боярышника.

– Мы больше не можем ходить друг к другу в гости, – нехотя сказала я, – это будет выглядеть двусмысленно.

Богданов внимательно смотрел куда-то вдаль. Казалось, ему совсем не хочется говорить на эту тему. Наконец, он невозмутимо произнес:

– Мне нравится ходить к тебе в гости. Нравится, когда ты бываешь у меня. Моя мама тебя обожает.

– Да, но так будет правильнее, – я как будто оправдывалась, – закончим эту дурацкую школу, а потом поступим в институт, и никто нам будет не указ.

– Мы поступаем в разные институты, – напомнил Богданов, – что же тогда останется от нашей команды?

Я посмотрела себе под ноги.

– Ну, вот и посмотрим, чего стоит дружба. Мы ведь можем гулять вместе после занятий, общаться по телефону или по скайпу…

– Ладно, – сухо сказал Богданов, – как скажешь.

Всю дорогу до нашего двора он был молчаливее обычного и совсем не реагировал на шутки. Я тоже умолкла и просто шла рядом, глядя на его руку. В детстве мы часто держались за руки, – в какой момент перестали? Это же очень просто – переплести пальцы и почувствовать себя более близкими людьми. Но это, пожалуй, слишком: вдруг он неправильно поймет?

Я сунула руки в карманы пуховика. Взросление – это совсем не весело.

Полтора года спустя…

Идти было недалеко – всего несколько шагов через двор, но это расстояние показалось мне бесконечным. Как же это тяжело, грустно, несправедливо! И мое простое черное платье, и моросящий дождь поддерживали это настроение. Я вдохнула полной грудью и, подойдя ближе, отыскала в небольшой толпе своего лучшего друга.

– Андрей, – я взяла его за руку, – мне так жаль…

Он молчал. Не плакал, но как будто окоченел и смотрел только на лежавшую в гробу женщину.

– Прости, что не смогла приехать раньше, – у меня по щекам текли слезы, – может, я могла бы чем-то помочь тебе.

– Ты могла бы отдыхать сейчас на море, – сказал он чуть слышно, – но ты приехала.

– Ну конечно, я приехала! Лучше бы я вообще не уезжала!

Я вспомнила, как получила смс от Андрея – информативное, как всегда: «Мама умерла. Ночью оторвался тромб в мозгу. Не приезжай. Просто не мог не сообщить».

Родители пытались уговорить меня остаться, но я взяла у них деньги на обратную дорогу и купила билет на поезд. Оставалось только боковое место в конце вагона, но мне было все равно. Я свернулась калачиком и всю дорогу лежала без сна, вспоминая счастливые дни детства, когда я приходила в гости к Богданову, а его мама улыбалась мне, трепала по голове и говорила: «Какая красивая у тебя прическа, Дашенька!»

Теперь Богданов остался один, совсем один. Дальние родственники, приехавшие с претензиями на имущество, и немногочисленные коллеги его матери не в счет. А ведь ему только-только исполнилось восемнадцать. Он поступил в политехнический институт, мама им так гордилась!