Вероника Касс - Невеста напрокат, или Подари мне себя

– Все? – тихо произнесла Славка, отвлекая меня от Риты. Я разорвал наш с ней зрительный контакт.

Нотариус кивнул сестре, затем все приступили к изучению письма, оставленного отцом, а я опять перевел взгляд на Маргариту. Как же сильно она изменилась. Повзрослела, стала еще красивее, если такое было вообще возможно, появилась некая надменность во взгляде, а движения стали более утонченными, отработанными. Она сидела, закинув ногу на ногу, аккуратно сложив на них руки и склонив голову так, словно уже позировала для объектива фотокамеры, даже ее пальчики лежали небывало красиво, расслабленно, но при этом довершая весь ее образ – эдакого ангелочка, спустившегося с небес.

Повел шеей, разминая позвонки. Подкинул папочка задачу. А если эта уже беременна от кого-нибудь? Откуда я знаю, кто ее трахал последние пять лет?

Ведь бедная, несчастная, униженная и оскорбленная жила все это время за границей – как выяснилось, в квартире отца – и строила из себя независимую женщину. Знать бы еще, за что она такие бонусы от отца получила.

Рита

Самая большая подстава в моей жизни случилась именно сегодня.

Я сидела в мягком кресле напротив нотариуса и из последних сил пыталась оставаться здесь и сейчас . Старалась не подавать виду, насколько сильно я удивлена. Да что там удивлена. Я была поражена выстрелом наповал. Подобной подлости я могла ожидать от кого угодно, но никак не от Станислава Владимировича, ведь именно он помог мне пять лет назад, когда я решила уехать из страны, и именно он поддерживал меня все это время.

Когда мне позвонил юрист и сказал, что я внесена в завещание Огнева и должна присутствовать на его оглашении, я почти не удивилась, подумала, что мужчина оставил мне квартиру, в которой я жила. Ведь Станислав Владимирович практически во время каждого нашего с ним телефонного разговора говорил об этом: «Прости, Риточка, старика, опять запамятовал и не переписал на тебя квартиру».

Как будто я его вынуждала или на чем-то настаивала, нет. Совсем нет. Помощи я попросила у него единожды, а вся дальнейшая забота была лишь его инициативой и не могла не оставить следа в моей душе.

Мне было приятно. Безумно.

Я сорвалась в Россию сразу же, тем более у меня как раз был короткий отпуск. Закончился один длительный контракт, и я вот-вот должна была подписать новый, поэтому с такой легкостью бросила все и уехала. Не знаю, что говорило во мне в первую очередь, но я просто не могла позволить себе не присутствовать на похоронах Станислава Владимировича.

Благо Ярослав меня не заметил. Это стало моей победой. И вот сегодня я ощутила полный провал, сидела, сложив руки на ногах, и рассматривала маникюр, гипнотизируя собственные пальцы, чтобы они меня не выдали и не начали дрожать, а потом сжимать коленки своей хозяйки.

Я боялась. Чертовски испугалась всего, что произошло. Один раз встретилась взглядом с мужчиной, который по документам до сих пор был моим мужем, и еле скрыла дрожь. Беспокойные мурашки побежали целым ворохом по моему телу.

Огнев смотрел так, словно уже вынес мне очередной приговор без суда и следствия и собирался препарировать прямо здесь. Не выходя из этого кабинета, не отходя от стола юриста, который в этот момент начал передавать завещание всем по очереди. Сначала дочери покойного, потом жене, затем мне.

Ярослав все это время смотрел на меня. Я чувствовала всем своим естеством его взгляд, прожигающий меня насквозь, испепеляющий мои внутренности и наполняющий их огнем, не дающим мне спокойно дышать.

Так было всегда. Он смотрел, а я не чувствовала себя самой собой. Рядом с ним я была готова быть кем угодно, но не собой. И сейчас малодушная часть меня тоже хотела исчезнуть, сгинуть с земной поверхности лишь потому, что так желал Огнев.

Я уставилась на лист с текстом завещания, но не видела ничего, сжала пальцами бумагу и почувствовала, как глаза стали наполняться влагой.

Нельзя. Я не заплачу.

Я столько дней готовилась к этой встрече. И что же? Все бессмысленно? Нет-нет. Я не заплачу.

Кивнула, будто бы ознакомилась со всем, и вернула бумагу юристу, тот сразу же приподнялся и отдал лист Огневу.

Я видела боковым зрением, но не поворачивалась. Не могла. Встретиться еще раз с ним взглядом равносильно смерти. Смерти красивой и независимой Марго. Ведь где-то глубоко во мне до сих пор живет юная Риточка, которая по-прежнему тоскует по несбывшимся надеждам, предмету своего обожания и первой любви.