Юлия Довгаль - Сгорая дотла

Вскоре их отец умер от сердечного приступа, оставив квартиру детям. Настя заканчивала одиннадцатый класс тогда. Это было ранней весной. Хоронили его в селе. Настя была безутешна, она несколько раз падала в обморок на похоронах, плакала целыми днями, и ночами тоже. А мама, напротив, не проронила и слезинки. Никита учился на втором курсе в лицее. Он не отходил от Насти, потому-что через неделю после трагического события она уже не вставала, у нее началось сильнейшее нервное и физическое истощение. Мамы целыми днями не было дома – она ушла в работу. Бросилась в неё, как в омут, с головой. Лишь изредка она заходила к Насте, напоминая, что нужно перестать истерить, и доучиться. Она не собиралась потакать ее состоянию, чтобы та не начала жалеть себя еще больше. Кроме того, их мать и сама очень переживала, и тратила всю энергию на то, чтобы этого не видели дети.

На десятый день после похорон Насте было совсем плохо. Мама дала ей какие-то лекарства, и она заснула. Никита тихонько накрыл ее одеялом, и вышел во двор. Он не курил обычно, но после смерти отца в его кармане завелась синяя пачка Винстон. Он очень переживал за Настю.

– Она заснула? – спросила мама.

– Да, – ответил он, немного смущенный тем, что его впервые застукали за курением.

– Дай сигарету, – вдруг попросила она.

Они, молча, сидели и курили.

– Она совсем слабая, ее надо в больницу, – сухо произнесла худощавая белокожая женщина с очень красивым выразительным лицом. От этих слов у Никиты все сжалось внутри. Страх окутал его целиком.

– Я вызову врача? – спросил он, заикаясь. Он потерял отца, а теперь Настя нуждается в госпитализации. Наверное, нормальные люди реагируют иначе, но Никиту уже преследовали картинки, как он кладёт цветы на её свежую могилу.

– Тебя из колледжа отчислят, если ты не приедешь в ближайшие дни. Мне только что звонили. У них там с этим строго.

– Я не могу сейчас ее оставить, – ответил он.

– Вы оба останетесь без образования! – нервно произнесла мама.

– Ничего, поедем в город, как только все утрясется. Она поступит в колледж, я буду работать. Я не оставлю ее сейчас! – твердо сказал Никита. Она понимала, что спорить с ним уже бесполезно. Он давно вырос. Она гордилась им.

– Ты сам–то как? – спросила она.

– Я? Нормально.

Никита в те дни даже не понимал, как он себя чувствует. Поплакать об отце у него времени не было. Сначала он занимался похоронами. Он считал этот обычай варварским, и предлагал кремацию, но все были против. А, после похорон, Насте стало плохо. Не ела толком. Временами она молчала, и ни с кем не разговаривала, а потом её накрывало, и она плакала часами. Мама делала ей укол, и Настя засыпала. Седативные препараты не помогали.

Никита в тот день вызвал карету скорой помощи. Когда она приехала, Настины вещи были уже собраны. Они аккуратно ее разбудили. Настя долго не открывала глаза, чем довела Никиту до полуобморочного состояния. Он поехал с ней, и был рядом все две недели, пока ее держали в больнице. Ей делали уколы, ставили капельницу, заставляли кушать. Она плакала, часами смотрела в окно на чертову весну, которая была сама по себе, и не замечала ее беды. А Никита заигрывал с самой толстой медсестрой, и плёл чертиков из капельницы.

На седьмой день пребывания в больнице Никита куда-то ушел. Когда Настя проснулась, его не было рядом. Вскоре он вернулся с ее курткой в руках.

– Одевайся! – сказал он серьезно. На нем не было лица.

– Что случилось? – испугалась Настя.

Он не ответил. Внизу их ждала машина его друга. Дорога была мучительной и пугающей. Насте было плохо, хотелось лечь и заснуть, а приходилось сидеть и волноваться.

Машина остановилась у церкви. Никита не верил в бога, он был атеистом с рождения. Настя же верила, и, иногда, молилась.

Он помог ей войти в церковь. Там она долго разговаривала с батюшкой, пока Никита с другом курили у входа. Она рыдала, батюшка говорил простые слова простым языком. Потом дал ей кусочек хлеба и ложку вина. Это был обряд причащения. Она исповедовалась ему, рассказала все, что ее терзало, а он отпустил ей грехи.

Но это было еще не все. После, Никита отвез ее на могилу отца. Друг ждал их в машине. Никита притащил ее туда почти силой, за руку.

Перед ними был бугор земли и крест.

– Зачем ты меня сюда привел? – спросила она в панике. Она боялась этого места больше всего.

– Смотри! – рассерженно крикнул до этого сдержанный и молчаливый Никита, – Вот под этой кучей земли лежит отец! Наш отец умер! И его закопали в землю! – она зарыдала, упав на колени, он поднял ее за руки и встряхнул. Она смотрела на него мокрыми от слез глазами. Ее лицо было изможденным.